Dominium. Скунсы в тумане

Он поднял глаза на кучу, еще раз посмотрел на пакет в своих руках. Повторил:

– Селитра…

Рейдеры заинтересованно посмотрели на него. Лось спросил:

– Придумал что-то?

– Мы же "скунсы"… Мы везде пролезем и всегда что-то придумаем.

– Не, ну это мы уже слышали. А что конкретно?

Ван высыпал на ладонь немного белого порошка из пакета и растер его в пальцах.

– Скажите, ребята, вы когда-нибудь слышали такое название: "черный порох"?..

Лось и Лис переглянулись и пожали плечами.

До самого вечера они скидывали десятикилограммовые мешки с удобрениями в люк, но их оставалось еще изрядно. Некоторые вообще было невозможно вытащить из под искореженного железа. Наконец Ван устало махнул рукой и сказал:

– Шабаш! Задолбался. Хватит пока, а мне еще одно дело надо сделать…

Глава шестая

В блок их группа вошла, когда солнце уже садилось. Тот же самый сержант отметил время возвращения, дружелюбно осведомился, как дела и узнав, что разборка завалов начата, еще больше повеселел.

Рейдеры остались в пропускнике, а их охранник проводил уже знакомой дорогой в блок. Видимо среди патрульных вчерашняя история со спасением их товарища от весьма неприятной смерти успела разойтись. Против обыкновения, на них никто не ругался, никуда не торопил и тем более не пытался замахнуться прикладом. Охранник провел их через столовую, поднял дежурную смену, наорал на нее и заставил выдать всем ужин с собой, в пластиковых контейнерах. Еще один знак хорошего отношения. В решетчатом коридоре на них никто не обратил никакого внимания, разве что несколько приветственных возгласов раздалось из ближайших камер.

Ван остановился, пропустил Лео и Ши вперед и взял в руки пустой контейнер, который прихватил там же, в столовой. Поднял его перед собой, держа в пальцах. Из-за решеток на него заинтересованно пялились каторжники, уже понимавшие, что предстоит что-то необычное. Пальцы Вана выбили на контейнере частую дробь, остановились, замерли. Настала тишина. В камерах стихал шум и разговоры, люди подходили к решеткам, смотрели на него. Он выждал, снова выбил тот же мотив. Первым его, как ни странно, поддержал охранник, находившийся на своем месте, между решеток. Дубинка-шокер в его руке прошлась по прутьям, поддержав ритм. В середине коридора раздался свист и ту же дробь чьи-то пальцы выбили на сиденьи стула.

Пора! Ван кивнул Ши и она сбросила куртку. Над ее правой грудью красовались две синие буквы "ТС". На их фоне был изображен сидящий скунс, в медицинской шапочке с крестом, державший в лапах большой шприц. Старый ритуал "скунсов" начался.

Ши шла по коридору, покачиваясь и кружась в танце, демонстрируя татуировку. Небольшая грудь покачивалась на ходу, каторжники свистели и орали, ритм уже отбивался в каждой камере.

– Ей нравится. – сказал Лео. – Смотри, у нее соски торчат!

Ван кивнул, улыбаясь и продолжая отбивать дробь пальцами. Ши прошла до конца коридора, еще немного покружилась перед своей камерой и скрылась в ней под приветственные возгласы. Остальные "скунсы" тоже прошли вдоль коридора, хлопая по подставленным ладоням. Каторжники в боксах постепенно успокаивались.

– Ну вы устроили! – прокомментировал случившееся уже успевший вернуться в свою камеру Йог. – Давненько такого не видел.

Ван кивнул.

– Обычно посвящение между своими устраивают, но здесь это почетнее. Я и рисунок сделал синим цветом, по понятиям.

Синим еще со времен колонизации делались только татуировки, сделанные на принудительных работах. На свободе молодежные банды использовали исключительно черный цвет.

– Вообще красавцы! Теперь весь блок целый год о вас вспоминать будет.

– Ты как? Ожил?

– Да, нормально все. Только чешется сильно и кожа облазит.

– Завтра с нами пойдешь?

– За периметр?

– Да.

– Что делать?

– Увидишь. Это важно.

– Уговорил.

– Я смотрю: у тебя в камере новенький?

– Да, подселили сегодня. Звать Ежом.

– Он тоже там будет нужен. Это важно. Утром обсудим, без посторонних.

– Договорились.

…

Два дня они вшестером (Ши оставалась в лазарете) перетирали на самодельной мельнице селитру с активированным углем из фильтров-поглотителей и порошковой серой из системы нейтрализации ртути. Порох получался не черным, каким должен был быть, судя по названию, а серым, но вспышку давал хорошую. Это было проверено первым делом.

Еж работал, не задавая вопросов. Он вообще оказался очень молчаливым человеком и когда Ван на третий день рассказал ему, зачем его перевели в камеру Йога, только кивнул в ответ. Выяснилось, что он ждал чего то подобного. Ему уже сумели как то сообщить, что долго он на каторге не задержится.

Когда на третий день они вышли к путепроводу, Вану что-то начало мешаться в ботинке. Он сел на кочку, задрал штанину и оттуда вывалился расстегнувшийся черный браслет.

– Срок кончился.

– Поздравляю, – сказал Йог. – Второй свисток услышал.

Лео тоже крутил свой браслет в руках, не зная, что с ним делать.

– Сунь в карман, – сказал Йог. – Их надо будет вернуть. Потеряете – со счета десять кредов вычтут.

Тот кивнул и убрал браслет в нагрудный карман.