Доминум

В этот момент сердце Альдебарана екнуло, он медленно подался вперед. Альдебаран периодически видел Бетельгейзе на заседаниях – и всегда ровно так же, как и сейчас, издалека, когда их разделяли десятки рядов и сотни душ. И они никогда не общались ни до, ни после этих вынужденных и тягостных сборов, с тех пор как ее карьера пошла в гору. Сколько же времени прошло с их последнего разговора? Альдебаран не решался даже примерно ответить на этот вопрос.

Бетельгейзе была единственной, кто, оказавшись на форуме, замешкался и остановился. Она оглядела толпу, словно бросая ей молчаливый вызов, а затем шаг за шагом прошла вперед, сохраняя хладнокровный вид и прямую осанку под таким количеством взоров, которые своей тяжестью могли прорвать ткань пространства. Бетельгейзе ступила на невысокий помост и оказалась прямо напротив трона, в круге яркого света. Она вновь обернулась к абсолютно стихшему форуму. Вызов в глазах Первого паладина горел ярым пламенем.

– Светлые души! – начала она громко и церемонно, вознося к ним свои изящные бледные руки. – Мы все связаны с вами законами Вселенной: писаными и неписаными, всеми, которые она хранит в своих бесчисленных гранях. И эти же законы вынуждают нас быть теми, кто мы есть, делать все возможное ради сохранения Света и его хрупкого благополучия. Один из этих законов гласит о переменах. Неотвратимых, возможно, нежеланных. Но мы принимаем его ради общего блага, поэтому эры продолжают сменять друг друга. Свет все еще силен. И мы собрались здесь, чтобы продолжить эту преемственность, дабы сохранить нашу Армию и сделать ее еще сильнее. Луцы, магны и примумы, как Первый паладин я открываю заседание, посвященное первичному назначению нового девять тысяч пятнадцатого Верховного Света.

После этого последовала традиционная формальная речь, отдающая дань памяти заслугам различных Верховных. Некоторые правоведы что-то записывали в световые пластины, другие беспристрастно взирали на Бетельгейзе. Альдебаран всматривался в нее: ему с трудом верилось, что эта стойкая и смелая звезда когда-то могла быть тем самым неуверенным в своих поступках рекрутом. Ему и не думалось, что все однажды обернется так. Что он будет здесь, а она – там. Альдебаран не без удовлетворения подмечал восхищенные взгляды некоторых звезд. Теплая гордость крепла в нем при каждом слове Бетельгейзе. Он жадно ловил их все.

– Но пора вернуться к настоящему, – Бетельгейзе наконец подошла к сути и позволила себе глубоко вздохнуть, при этом сцепляя руки в замок. – Луцы, магны и примумы, светлейшие правоведы и Паладины, инквизиторы, анимусы, префекты и имперумы, я, Бетельгейзе Верящая, Белая Пыль, Крушащая Тени, Зрящая, а ныне – Хранящая, Первый паладин Света, Хранительница Белых пределов, нить магно-генума Анимера, предлагаю себя на место следующей Верховной Всепроникающего Света. Я полностью вверяю вам это решение, клянусь посвятить себя великой должности без остатка… – Тут она на секунду помедлила в своей идеально выверенной речи, словно какая-то мысль сбила ее прямо на ходу. – Пока мы не имеем более идеального кандидата. И душой, и телом я с честью…

И вновь Бетельгейзе замерла, но на этот раз смутившись при виде кудрявой планетарши с нимбом свечения над головой, так беспардонно вбежавшей в зал. Она даже и не подумала поприветствовать звезду, наоборот – полностью ее проигнорировала и пробежала мимо, прямо к ложе правоведов. По рядам прокатились возмущенные шепотки. Бетельгейзе озадаченно проследила за внезапной гостьей, которая что-то быстро и тихо рассказывала правоведам. Те кивали и слушали планетаршу с намного б'oльшим интересом, чем речь Бетельгейзе. Прошло чуточку больше времени, чем положено по хорошему тону, прежде чем правоведы заметили, что Первый паладин замолчала и мрачно взирает на них. Арктур дружелюбно ей улыбнулся.

– Простите, светлейшая, прошу, продолжайте! Не обращайте на нас внимания.

Альдебаран поверить в это не мог. Что за наглость? Словно они были здесь не ради нее!

Бетельгейзе, возможно, тоже об этом подумала, но все же вернулась к форуму.

– Я с честью буду служить каждому из вас как в светлые, так и в самые темные времена. Потому на основании…

– Никаких оснований нет.

Это раздалось резко и громко, как удар тяжелого молота о сталь. Услышав низкий стремительный тон, Альдебаран напрягся, чувствуя, как волосы зашевелились на затылке.