Домой

Страшно… Живот опять скрутило. Глаза забегали, как у сумасшедшего. Нужно было успокоиться. Нужно. Алексей посмотрел на небо: «Какое голубое!» Вертолётов всё не было, а, значит, и шансов тоже.

Пульсация так отдавала в виски, что он ничего не слышал кроме жестких и частых ударов своего сердца. Огромное количество ярких вспышек-кадров из его жизни, словно на ускоренном воспроизведении, пронеслись в голове: детство, мама, лето в деревне у бабушки, рыбалка с отцом, школа, безответная любовь, бессонные ночи, училище, присяга, встреча с Леной, прогулки по ночной набережной, страх перед первым поцелуем…

— Только бы ей подольше не сообщали, — он улыбнулся, вспомнив ее красивое лицо, нежную кожу. Представил, как стоит возле роддома со свёртком в руках. — Сказали, сын будет — это хорошо, — хотя в глубине души ему хотелось дочку, такую же красивую, как мама. — Ленка, наверное, сейчас читает на лоджии, в своём любимом кресле, — он улыбнулся. Ни страха, ни паники, ни боли. Возможно, пришло неосознанное смирение на фоне физического истощения.

Чужая речь и хруст ломающихся веток вернули Алексея в реальность. Он прижался спиной к стенке оврага, выдернул чеку и ещё крепче сжал гранату. Снова страшно. Сердце молотило так, что, казалось, даже они его слышали. Начал считать про себя: «Раз, два…» Глаза вновь бешено забегали по небу в поисках спасения. Сквозь пульсацию до него начал доноситься отчётливый треск вертолётных двигателей: «Наши! Не показалось!». Но они уже на краю оврага, прямо над ним. На Алексея направляется дуло автомата, его хозяин начинает кричать что-то невнятное. Рука разжалась: «Три!»

Резкий звук разбудил Лену. За чтением она задремала. Встав с кресла, выглянула в окно: несколько мальчишек взорвали петарду.

«Фух, напугали», − проговорила Лена, подняла выпавшую из рук книгу и снова уселась в кресло. Малыш пинался. Она улыбнулась, положила руку на живот и начала его поглаживать. Через открытое окно грели лучи весеннего солнца, доносились звуки поющих птиц, перемешанные с гулом автомобилей…