Домой не возвращайся!

На сцене, изображая саму невинность, пела белобрысая, короткостриженная бардэсса с украинской фамилией, то и дело бросая томные взгляды в сторону сидящего за первым столиком мужчины. Не нужно было обладать выдающимся умом, чтобы понять, что мужчине отводилась роль спонсора в непростой карьерной схеме исполнительницы. Тонкий ценитель женского творчества сидел в профиль к Бальзамову: верхняя губа сильно выдавалась вперед, подбородок почти отсутствовал, из выпуклой черной родинки на виске топорщилось несколько волосков. И Вячеславу сделалось муторно от всего этого. Песня была насквозь фальшива, как и сама певица, как и все это кафе. Сделав несколько глотков сока, он окинул глазами зал. И к немалому своему изумлению увидел через три столика от себя обнимающуюся парочку: Маришку и ее депутата, Вадима Красносельцева. Они, конечно же, увидели его гораздо раньше, Вячеслав это понял и кивнул, не вставая с места. Грудь словно валуном придавило: неподвижные глаза Вадима сверлили из-за маришкиного плеча глубоко и навязчиво. Бальзамову стало еще более неуютно и одиноко. Захотелось выйти на свежий воздух, надраться до чертей прямо на улице и уехать, сбежать из этого столичного ада. А белобрысая бардэсса тем временем предлагала немногочисленной публике петь вместе с ней незамысловатый припев, хлопая в ладоши у себя над головой и одаривая зал натянутой, лягушачьей улыбкой. Больше всех старался спонсор, перекрикивая вялый хор нестройных голосов, не отличаясь при этом музыкальным слухом и даже чувством ритма. Вячеславу невольно вспомнился Эдик Телятьев с песенкой: «Эх, ма, чемодан, чемодан – два уха. С батареей танцевать можно и без слуха».

Исполнительница, действительно, чем-то напоминала отопительную батарею советского производства: свитер на ее квадратной фигуре торчал валиками и кое-где лохматился выпроставшимися нитками. Наконец, допев свой авторский шедевр, она ковырнула ногтем указательного пальца в носу и, попытавшись незаметно сбить содержимое своей ноздри о джинсы, поклонилась.

На смену исполнительнице с украинской фамилией на сцену бойко запрыгнул хохлатый, молодящийся бард и, окинув зрителей бодрым, зажигательным взглядом, замолотил по струнам, запев приветственные строчки, состоящие из сплошных литературных штампов. Зал расплывался в комсомольской улыбке, явно ностальгируя по кострам и палаткам. Даже официанты засновали, слегка пританцовывая. Бард много раз повторил слово «здорово», исполняя свою нетленку, по окончании несколько раз вдарил по струнам, с чувством зажимая навороченный аккорд; последнее было явно для того, чтобы продемонстрировать свою музыкальную изощренность.

Следующий номер явился кульминацией всего первого отделения: на сцену вышла целая группа исполнителей, состоящая из лысоватых туристов и низенькой горбоносенькой девушки неопределенного возраста. Они с чувством запели, покачивая в такт и не в такт головами. Немного грустные и немного натянутые улыбки почти у всех обнажали зубные проблемы. Девушка иногда солировала, но почему-то обязательно в тех местах песни, где речь шла о нетленности мужской дружбы. Все произведение было пронизано возвышенной грустью неизбежного расставания. По окончании сего душещипательного номера зал аплодировал стоя, то ли действительно покоренный творчеством певцов, то ли мечтая быстрее направиться в туалетные комнаты.

– Вячеслав, слава Богу, наконец-то я вас нашла! – Неожиданный голос заставил вздрогнуть Бальзамова: – Меня зовут Саша, Александра. – Девушка протянула руку.

– Как вы узнали, что я буду здесь?

– Да никак. Я просто захожу сюда каждый вечер и все время о вас спрашиваю вон у того человека, – Саша кивнула на Глухаренко.

– Такая девушка, как вы, вряд ли может быть свободна. Неужели нет супруга или, как часто бывает в наше время, спонсора? Ну-ну, только не обижайтесь: сказал глупость, готов исправиться.

– Супруг есть, да не про мою честь. Решила уйти. Мало того, что ревнует ко всем столбам в околотке, так еще вечные истерики по поводу и без.

– Бизнесмен? Нервы у таких людей ни к черту. У меня они жалость вызывают.

– Да в том-то и дело, что нет. Так, обычный мелкий чиновник с хорошей зарплатой: работает помощником консула в Африке, а уж гонору, как у павлина, распустившего хвост. Все, с меня хватит. А после того, как вас однажды увидела, на все иначе смотрю.

– Вам здесь нравится?

– Издеваетесь. Я и в прошлый раз, когда вас увидела, оказалась здесь чисто случайно: подружка уговорила. Хотя лукавлю немного: о вас-то я уже слышала, точнее ваши песни. Пел как-то один актер, кудрявенький такой, все время приплясывает немного, да знаете вы его.

– Догадываюсь, кто. У них, у актеров, жизнь такая: не попляшешь – не споешь. Форма должна довлеть над содержанием.

– Я как услышала, то между песнями решила из зала выйти: дух перевести.