Домой по рекам крови

Чувство было такое, точно сугроб головой прошиб, плотный сугроб, весенний. Мутно было в голове, мутно перед глазами, мутно на душе. Даже не сугроб — стенку не особо прочную прошиб, но, кроме душной темноты, нет за ней ничего, пусто там, как в космосе. Васька деньги не отдаст, это и кошке ясно, будет юлить, выкручиваться, сказки сказывать, но не отдаст. В другое время Денис бы плюнул, решив не связываться, но случай был не тот, не имел он права уйти отсюда с пустыми руками. Васькиного долга с лихвой хватит и на операцию, и на лекарства, и на санаторий после всех мук, что матери в больнице предстоят, онколог очень этот санаторий советовал…

Денис поднялся со стула, аккуратно задвинул его на место и сказал:

— Ладно, уговорил. Давай через месяц. Ты копи, а я пока в полицию схожу, расскажу, что «макаров» ты мне в гараж подкинул. Тогда мне не поверили, думаю, что сейчас все по-другому обернется. Денег же у тебя нет, ты говоришь? Значит, ментам заплатить нечем.

Говорил, а сам с удовольствием и — чего уж там скрывать — злорадством даже смотрел, как меняется Васькина физиономия. Изумление, злость, бессильная ярость скользнули по ней, Васька чуть приподнялся в кресле, но тут же рухнул обратно.

— Какой еще «макаров»? — искренне удивился он. — Что за бред…

— Пистолет Макарова, одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года выпуска, с остатками смазки и пороховых газов в стволе, а также патроны к нему в количестве десяти штук, — процитировал Денис накрепко въевшиеся в память строки из заключения экспертизы. Васька сидел с каменной рожей и рассматривал рыбок, не забывая поглядывать на часы. Встрепенулся вдруг, услышав слабый шум в коридоре, но моментально успокоился, едва люди прошли мимо.

— Ошибаешься ты… — начал он, но Денис взял с подоконника тяжелую птичку на подставке и с силой опустил ее на полированную столешницу.

— Сука ты, Вася, сучий потрох. Ты ж у меня ключ от гаража просил, чтобы тачку твою новую поставить, у тебя тогда гаража своего не было. А потом так удачно все получилось — у Никольского бухгалтера убили, менты шухер до небес устроили, в каждую щель залезли, в каждую дыру, в каждой заднице оружие искали. И тут — вот радость — у меня в гараже боевой ствол нашелся, да еще и с боезапасом. Удачное совпадение для тебя, правда?!

Птичка вспорхнула и опустилась, но не на Васькину макушку, а на журнал, что лежал перед хозяином ювелирного магазина, глянцевая обложка не выдержала и разорвалась. Васька отшатнулся, на миг потерявшись от такого напора, но собрался и привстал в кресле.

— Какой «макаров»? — Он хотел заорать, но голос сорвался, получился какой-то хриплый писк, да еще и глазки вдобавок забегали, заметались, потом сошлись к носу, и вид у Васьки сделался потешный до невозможности. Денис не выдержал и рассмеялся, отбросил птичку к стене, и та врезалась в нее с глухим стуком, упала на пол и закатилась под стол.

— Хоть сейчас-то не ври, — сказал Денис, а самому по нервам точно наждачкой провели, все вспомнилось в один момент. И громкое убийство то ли в самом деле бухгалтера, то ли казначея, а по совместительству родственника Никольского, и поставленный на уши весь без исключения личный состав городской полиции, что шмонал едва ли не каждого встречного мало-мальски подозрительного вида и без оглядки на законы, Женевскую конвенцию и прочую европейскую, с трудом приживавшуюся на наших просторах муть, и забирал «до выяснения». Заодно прочесали окрестности — нежилые и заброшенные дома, нехорошие квартиры, что каждый участковый знал наперечет, и гаражи, конечно, и в одном из них полицаев, на радость Ваське, поджидал улов. Ему всего-то и оставалось раздобыть старый, но вполне пригодный для употребления пистолет, патроны и подкинуть их в гараж, зная, что его обязательно проверят, не забыв загодя убрать оттуда свою машину. Так и вышло, и хитрозадый Васька убил двух зайцев: и опротивевший цех продал, вложив деньги в новое прибыльное дело, и от компаньона избавился. Даже не двух зайцев завалил, а трех получается.

— Хорошо ты подсуетился, зачет тебе, скотина. — Денис снова сел на подоконник, наблюдая за Васькиным смятением. Но поздно, тот уже пришел в себя, снова развалился в кресле, повозился в нем, устраивая зад поудобнее, уже открыто глянул на часы и сказал лениво, чуть врастяжку:

— А иди. Прямо сейчас и иди. Денег нет, это точно. Но у начальника полиции жена есть, две дочки и любовница, классная баба, скажу я тебе, я как увидел — чуть слюной не захлебнулся. Это я к чему, — он с усмешечкой посматривал на Дениса, — бабы золотишко страсть как любят. Золотишко, камушки, кольца, сережки и прочее. Я не обеднею. Так что иди, прямо сейчас и иди, а то у них там в УВД обед скоро.

И только что не заржал, закончив, демонстративно постучал по стеклу циферблата на запястье — проваливай, мол, не до тебя, некогда мне.