Домой, ужинать и в постель. Из дневника

Посетили комиссию Совета по рекрутам. Боже милостивый, как они заседают! Никто не сидит на месте ни минуты, один входит, другой выходит, нежданно заявляется кто-то еще; один сетует, что ничего не сделано, другой недоволен: он здесь уже два часа, а никого нет. Наконец лорд Эннсли предложил: «Думаю, — сказал, — мы будем вынуждены просить государя являться на каждое наше заседание. Только в его присутствии сможем мы чего-то добиться». Полагаю, что он прав. Сам-то он — непременный участник заседаний Совета, чего нельзя сказать о его предшественниках. Ежели будет так, как он говорит, нашей комиссии по силам любые, самые значительные дела.

27 февраля 1665 года

Засим — в Уайтхолл, где государь, заприметив меня, подошел и, назвав по имени, беседовал со мной о стоящих на реке судах; сегодня я первый раз убедился, что государь знает меня в лицо, поэтому впредь, приходя сюда, я должен быть готов дать надлежащие разъяснения в случае необходимости.

17 апреля 1665 года

С утра занимался делами, затем с сэром У. Баттеном — в Дептфорд, откуда, уже без него, в Гринвич, в парк, куда, как я слышал, должны были сегодня утром прибыть из Хэмптон-Корт король и герцог. Отвечал на их вопросы; государь не нарадуется идущим там строительством. Говорили на темы самые разнообразные, король и герцог выслушивали меня со вниманием. Затем позвали к столу — всех, кроме меня, на что, правда, я, по скромности своей, и не мог рассчитывать, но я, да простит мне Бог мою гордыню, пожалел, что сюда явился, ибо сэр У. Баттен непременно скажет, что его бы пригласили, — хотя у него для этого в двадцать раз больше оснований, чем у меня. Впрочем, это говорят во мне гордыня и глупость. Отобедав, государь спустился к реке, я сел к нему в королевскую барку и, в продолжение всего пути, сидя у дверей каюты, слушал их с герцогом беседу, наблюдал за тем, как они держатся, и, да простит мне Бог, хоть я и питаю к ним самые верноподданнические чувства, тем не менее чем больше наблюдаешь за ними со стороны, тем меньше разницы находишь между ними и другими людьми, хотя (благодарение Господу!) оба они — принцы не только по крови, но и по духу.

26 июля 1665 года

К утру достигли мы Гиллингхэма, далее пешком — до Чатема; оттуда с уполномоченным Петтом — в доки; увидели, среди прочего, как четыре лошади тянут бревно, которое бы без особого труда донес на спине один человек; я распорядился, чтобы лошадей увели и нашли одного-двух грузчиков, которые бы отнесли бревно куда следует. Уполномоченный видел все это, но не сказал ни слова; полагаю, однако, что у него были все основания устыдиться.

2 октября 1665 года

После обеда — вновь в присутствие. Явился мистер Даунинг, корабельный кузнец, месяц назад он дал мне 50 монет золотом, чтобы я замолвил за него слово сэру У. Ковентри. Я свое обещание выполнил, он же дела забросил и, стало быть, моей помощью не воспользовался, ввиду чего, в полном согласии со своей совестью, я отвел его к себе домой и, хоть и не без огорчения, вернул ему его деньги. Бедняга ни за что не хотел их брать, однако я его заставил, и он ушел. Приятно сознавать, что я дал ему повод хорошо обо мне отозваться.

8 мая 1666 года

В присутствие, где занят был всю вторую половину дня; лишний раз убедился, как плохо запускать работу; я за все принимаюсь в последний момент и постоянно ищу предлога выйти на улицу, что бы я обязательно сделал, если бы не возникали все новые и новые дела, одно за другим. Однако стоит мне вникнуть в суть того или иного вопроса, разобраться с бумагами и ответить на письма, коими завален обыкновенно мой письменный стол, как я начинаю испытывать глубочайшую удовлетворенность от содеянного и чувствую, что мог бы в случае необходимости продолжать трудиться всю ночь. <…>

16 августа 1666 года