Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

- Ладно, давай поговорим прямо. Что ты хочешь? — твердо спросил он. — Давай коротко. Решим, и все. А то у нас получаются кошки-мышки, а время идет.

От неожиданности Зина подняла глаза и посмотрела на него в упор, прямо и не мигая. Она стояла, вытянув руки вдоль тела, на щеках ее появился румянец и на всем лице то только ей присущее выражение какой-то муки и отчаяния, которого он не понимал и не мог переносить никогда.

- Ты, кажется, знаешь, чего я хочу. — Вокруг нее были разбросанные вещи. — Ты отлично знаешь, что нужно мне и моему мальчику. Тебе, по-моему, это давно известно. Или до простых человеческих вещей ты самостоятельно дойти не можешь? Тебе понятны только иксы, игреки, твои станки?..

Мальчик уронил книгу и испуганно посмотрел на них.

Леонид отвернулся.

- Мы можем опоздать. Еще надо сложить вещи, — решительно произнес он и нагнулся над чемоданом. — Вот это все как-то запихать.

Он специально не складывал вещи утром. Оставил так, чтобы собрать в последнюю минуту, уже при Зине, тогда не хватит времени, чтобы говорить. Но так не получилось.

- Посмотри, такси там не стоит?

Зина выглянула в окно.

- Какая-то «Волга». Такси.

- Пустая? — Леонид быстро засовывал вещи.

- Свободное.

- Это за мной. Надо уже ехать. Дай мне, пожалуйста, вот тот сверток.

- Папку?

- Нет, вот те книги. И посмотри газ.

- Я положила вам еды на двоих. Там хватит.

- Хорошо.

- Не забудь документы. Какой у вас вагон?

- Так. Сигареты я взял. — Леонид выпрямился, надел пиджак.

Зина посмотрела вокруг.

- Отключи приемник. Забудешь.

- Да. Спасибо.

- И закрой окно. Кажется, все.

Леонид вынес в коридор чемодан и поставил возле двери. Он давно не надевал эти туфли. Они высохли и скрипели. Снял с вешалки плащ. Ему казалось, что теперь самое главное - не останавливаться, выскочить отсюда на улицу и мчаться. Протянул мальчику удочки:

- Ну, держи эти орудия. Ты хочешь стать рыбаком, правда? Настоящим рыбаком? — и улыбнулся мальчику.

Мальчик поднял голову. У него были такие же огромные черные глаза, как у Зины. Но больше на его лице не было ничего от матери.

- Не тяжелые? Донесешь? — Он подмигнул мальчику.

- Да, — тихо ответил мальчик и покачнулся, положив связку удочек на плечо.

Леонид закрыл дверь на все обороты замка.

Дождь не переставал, пустые улицы казались бесконечными и были похожи одна на другую. Черная влажная полоса асфальта, точно лента транспортера, а по обеим сторонам несущиеся мимо стены. Это был хороший и обычный ленинградский дождь, который мог идти и неделю, и месяц, и днем и ночью терпеливо обмывать и мостовые, и афиши, и витрины, и зонтики, и шляпы всех размеров и цветов, и дорожки в парках, и фонари на мостах, и стеклянные будочки с белыми продавщицами и синими милиционерами, и красные ящики-автоматы, и розы на Стрелке, и шпиль на Адмиралтействе. Город был такой же посеревший, как небо. Нева вздулась. Вода казалась тяжелой и неподвижной. Но листья на деревьях зато блестели чисто и сочно, впитывая в себя влагу, лето, жизнь.

Машина все время как-то удачно ныряла под зеленый свет, шла очень быстро, почти нигде не останавливаясь. Леонид поглядывал на часы и смотрел в окно.

До самого вокзала никто не произнес ни слова. Шелест колес и перестук счетчика. И в этой молчаливой гонке под дождем, когда скорость так реальна, что кажется опасной, когда прохожие, чертыхаясь, шарахаются от брызг и впереди только мутный воздух, — в этом молчании и в этой гонке было что-то тревожное. Часы на башне вокзала показывали, что еще оставалось целых двенадцать минут.

Шофер порылся в карманах, выложил всю мелочь на ладонь, позвякал ею и в последний раз холодными оценивающими глазами посмотрел на Зину. Леонид вынес из такси чемоданы. Поставил чемоданы под навес. Зина и мальчик стали рядом и как раз возле большой лужи, в которой прыгала капля, подскакивала и снова падала, прыгала одиноко и бесконечно.

- Я разменяю деньги. Постойте здесь. — Леонид снова быстро пошел к машине, точно обрадовавшись тому, что может уйти. Сел в машину и поехал к ларькам. Когда машина разворачивалась, он заметил, как Зина прижала мальчика к себе, взяла газету и зачем-то накрыла голову.

Возвращаясь, он видел издали, что Зина и мальчик все так же, прижавшись друг к другу, стоят под навесом. Он все оттягивал время, боялся, что в последнюю минуту мальчик заплачет, и шел медленно, подчеркнуто спокойно, не торопясь, словно ему не нужно было уезжать.

- Все? — спросила Зина, беспомощно глядя на него.

Теперь уже оставалось каких-нибудь пять минут. Они медленно прошли через одни двери, через другие, мимо носильщиков, мимо киоска с газетами, потом по перрону и остановились возле вагона. Вокруг было много людей, много шума, толкотни, криков, смеха. Над головами монотонный, слишком спокойный женский голос вещал из репродуктора.

- Хороший поезд, — проговорила Зина.