Домохозяйка для дракона

– Нравишься! – перебила она. Серые глаза девочки сверкнули, тонкие пальчики сжались в кулачки. Да что же тогда не так? Может быть, дело в ревности? Или в том, что отец не предупредил ее, прежде чем нацепить на меня обручальное кольцо? – Ты добрая. И готовишь вкусно. – Злата внезапно хихикнула, напугав меня возможностью детской истерики. Но нет, ничего такого не произошло. – Ярик точно оценил твои макароны. Хотя мне больше пицца понравилась.

– Ну а плачешь тогда почему? – устав строить версии, спросила я прямо. – Потому что папа не предупредил? Так ты не обижайся на него, он сам не знал, что так получится. Мы оба не знали. Перстень я надела, чтобы поработать под прикрытием.

– Под прикрытием? – заинтересовалась дракайна и, кажется, даже успокаиваться начала потихоньку.

– Мы с твоим папой в клуб ходили ночью, ты в курсе. Хотели подразнить одного не очень хорошего человека, который в прошлом пытался меня зачаровать. Вот я и притворилась невестой дракона, чтобы в клуб для иных пройти, а кольцо… – Подергала его демонстративно, показывая девочке. – Больше не снимается.

– Потому что ты папина единственная, – со знанием дела сообщила мне Злата. Она улыбалась, но при этом смотрела на мою руку с такой тоской, что я, не выдержав, села на пол и обняла ее. Девочка не попыталась отстраниться, напротив, уткнулась лбом в мое плечо и еле слышно пробормотала: – У Айвара тоже мамино кольцо не снималось. Он так гордился этим, каждый раз говорил, что они с мамой – идеальная пара и волшебный перстень тому свидетель. Дядя Айвар и сейчас его носит, хотя хранитель погиб вместе с мамочкой.

Дав волю словам и чувствам, дракайна все-таки разрыдалась. А я сидела рядом, чуть покачивалась вместе с ней и гладила по волосам, опять не зная, что сказать, как утешить. Одно радовало – с причиной ее странной реакции теперь все было предельно ясно. Обручальное кольцо воскресило воспоминания о прошлом, которого не вернуть.

– Не буду больше плакать! Я не маленькая! И не какая-то там… плакса, – принялась не то уговаривать, не то ругать себя Злата.

– Плакать по тем, кого любишь, – нормально. Я тоже очень скучаю по маме, – прошептала, целуя светловолосую макушку дракайны, чьи громкие рыдания постепенно превратились в тихие всхлипы. Моя блузка намокла от ее слез, но все это было совершенно не важно. Я обнимала такую сильную, но все же слабую девочку, чувствуя с ней особое родство. Не магическое или по крови, а то, которое возникает у людей, связанных похожим горем. – Они с папой погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Я до сих пор иногда плачу в подушку, вспоминая их.

– Расскажи о ней… о них, – попросила Злата, вытирая кулачками глаза.

– Маму мою Ликой звали… Анжеликой, – начала свою историю я. – И была она такая же боевая, как твоя бабушка Регина, только колдовать, к счастью для всех нас, не умела, а то ходили бы мы у нее по струночке, как цирковые зверушки.

– Такая строгая была?

– Временами, – улыбнулась я. – Любила во всем порядок. Но при этом мама была мне самым близким другом: добрым, чутким, понимающим. Несмотря на работу, домашние дела и разные проблемы, она всегда находила время для меня. Ездила со мной на пленэр, гуляла по городу, ходила в походы, разговаривала. И всегда-всегда меня поддерживала. Даже мои самые безумные начинания не зарубала на корню, однако делала на их счет ехидные замечания…

Искренний интерес девочки открыл невидимый замочек, прятавший глубоко в душе мои воспоминания о родителях. Я сама не заметила, как рассказала ей и о матери, и об отце, и конечно же о бабушке, чей кот теперь стал летающим. Вот бы она удивилась! И всыпала бы нам всем полотенцем по мягкому месту за издевательство над ее любимой животинкой.

Я говорила и говорила, а Злата слушала, затаив дыхание, иногда смеялась вместе со мной, иногда задавала уточняющие вопросы, а иногда сравнивала мою маму со своей, и по щекам ее вновь бежали слезы. Не знаю, сколько времени мы так просидели с ней в обнимку, обсуждая наших самых лучших на свете мам. Наговорились на неделю вперед и наревелись тоже. Решив, что прачечная – не лучшее место для девичьих бесед, я предложила:

– Пойдем-ка на кухню, Златушка, пока твой братец с бабушкой к нам на разведку Лема не прислали, – пошутила, желая сменить не только тему, но и обстановку. – А то, чую, еще немного, и я линзы вместе со слезами потеряю. – И тут до меня вдруг дошло: я ведь от линз избавилась еще вечером, что совершенно не мешало мне отлично видеть после пробуждения. – Ой! Это же… это…

– Что? – забеспокоилась дракайна.

– Кажется, я вижу без очков, – прошептала, зажмурившись. Опять открыла глаза, поморгала, осматриваясь по сторонам, – интерьер был четким, а не как сквозь несколько слоев грязной пленки. Я перевела удивленный взгляд на девочку, жадно изучая каждую черточку ее симпатичной мордашки, после чего шепотом добавила: – И без линз тоже вижу. Я их ночью в контейнер положила.

– Слава золотой чешуйке! – радостно воскликнула Злата. – Значит, целитель тебе не понадобится.