Читаем Домострой полностью

А хорошая жена домовитая понятливостью своей и похвальным к труду стремлением и мужним наказом вместе со слугами холстов и полотен и тканей наготовит на все, что нужно: то окрашено на летники и на кафтаны, на сарафаны и на терлики, и на шубы накидки, а иное у нее для носки домашней перекроено и перешито. Если же сделают больше потребного – полотен, холстов и тканей, скатертей, полотенец, простыней или иного чего, – то и продаст, а взамен что нужно, то купит, а потому и у мужа денег не просит. А рубашки нарядные мужские и женские, и штаны, – все то самой кроить или велеть при себе кроить, а все остатки и обрезки, камчатые и тафтяные, дорогие и дешевые, золотное и шелковое, белое и крашеное, пух, оторочки и спорки, и новое и ветхое, – все было бы прибрано: мелкое – в мешочки, а остатки скручены и связаны, и все по размеру разобрано и припрятано. И как потребуется сшить из старого что-нибудь, или нового не хватило, – так все то и есть в запасе, и на рынке того не ищешь: дал Бог, у доброго разума, у заботливой хозяйки все и дома нашлось.

<p>35. Как кроить различную одежду и хранить остатки и обрезки</p>

Если случится в домашнем хозяйстве какую одежду кроить, себе и жене или детям да слугам: камчатое или тафтяное, шерстяное или златотканое, хлопчатое крашенинное или суконное, армячное или сермяжное, или шубу, или кафтан, или терлик, или однорядку, или кортель, или летник и каптур, или шапку, или нагавицы, или какое иное платье; или кожи придется кроить – на саадак, на седло, на шлею, на сумы, на сапоги, – так сам господин или госпожа смотрят и подбирают товар; остатки же и обрезки всякие хранят, остатки эти и обрезки различные ко всему пригодятся в домашнем деле: заплату наставить на обветшавшей одежде, или новую удлинить, или какую из них починить, вот тогда остаток или обрезок и выручит, на рынке ведь устанешь, подбирая по цвету и виду, да втридорога и купишь, а иногда и не сыщешь. Если же придется какую одежду кроить для молодых, сыну или дочери, или молодой невестке, какая одежда ни будет, мужская и женская, любая хорошая, то, кроя, загибать нужно по два вершка и по три на подоле и по краям, возле швов и по рукавам; а как вырастет он года через два или три, или четыре, то, распоров такую одежду, загнутое выправить и снова впору будет одежда лет на пять или шесть. А какая одежда не на каждый день, кроить ее так же.

<p>36. Как сохранять порядок домашний и что делать. Если придется у людей чего попросить или людям свое дать</p>

А для любого рукоделья и у мужа и у жены всякое бы орудие в порядке на подворье было: и плотницкое, и портновское, и кузнечное, и сапожное; и у жены для всякого ее рукоделья и домашнего обихода всегда бы порядок был свой, и хранилось бы все то бережно, где что нужно, ибо если придется что делать – никто ничего не слыхал: в чужой двор не идешь ни за чем, все свое – без лишнего слова.

Да поварские принадлежности, хлебопекарные и пивоваренные все бы были у себя сполна: и медное, и оловянное, и железное, и деревянное, – какое найдется. Если же и придется у кого в долг взять или свое дать: женскую одежду, бусы или мониста, или свое дать: одежду мужскую, сосуд серебряный, медный, оловянный или деревянный, или какое платье, и какой-то запас, – так все пересмотреть, и новое все и ветхое: где измято или побито, или дыряво, а одежда измазана ли и продралась, и какой-то в чем-нибудь непорядок или что не цело, – и все то сосчитать, и заметить, и записать, и тому, кто берет, и тому, кто дает – обоим то было бы ведомо.

И что можно взвесить – то взвесить, и всякой ссуде определить бы цену: по нашим грехам какой непорядок случится, так с обеих сторон ни хлопот, ни раздоров нет, – и тому уплатить, у которого взято. А всякую ссуду и брать и давать честно, хранить крепче, чем свое и в срок возвратить, чтобы сами хозяева о том не просили и за вещами не посылали: тогда и еще дадут, да и дружба навек.

А если чужого не беречь, или в срок не вернуть, или отдать испортив, в том обида на век и убыток в том и пени бывают, да и впредь никто и ни в чем не поверит.

<p>37. Как хозяйке следует повседневно приглядывать за слугами в домашнем обиходе и рукоделии, а самой ей – все хранить и приумножать</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология