Марина стала выдумывать варианты развития истории в сторону счастья. Счастье – это ключ. Воровство, отнимание его у матери, любое насилие она исключала. Второе счастье – это разговор, коммуникация, например через телефон матери. Просьба о помощи. Не воровство, а тайное заимствование телефона, чтобы позвонить или написать. Но некому. Один из сюжетов привёл к мужчине в трусах. К коммуникации с ним. Его повторное появление в квартире. Мужчина-ключ.
ingredients: пожалуйся ему, расскажи, это против закона вообще, держать человека взаперти
marinad: ну нет
ingredients: ок. тогда вскрой при нём вены. он выходит из толчка а ты ему кровавые свои руки к лицу поднеси. чтобы он отвёз тебя в больницу. а там уже свобода
marinad: интересно. но больно и опасно. и у меня суицидальных мыслей нет
ingredients: ну соблазни его и сбеги с ним
marinad: фуууууу
Выйдя из душа в ту самую субботу, когда мать ушла в свой читательский клуб, Марина решила отпереться.
marinad: я поговорю с ней
ingredients: серьёзно?
marinad: а то я чувствую себя как мертвяк которого играл брюс уиллис в этом старом фильме. он никак с женой не мог поговорить, будто его не было. его и не было. он оказался мёртвый
Марина и Лера обе любили грибной жюльен. Марина нашла в морозилке кусок льда с вкраплёнными в него грибами. Загрубевший сыр в холодильнике. Муку на донышке жестяной банки.
ingredients: все ингредиенты на месте?)))))))
Лера пришла как раз к ужину. Рассеянная и чуть постаревшая после обсуждения очень знаменитой книги про мужчину, бродящего с вирусной инфекцией по зимним улицам. Ей чувствовалось, что она тоже заболевает. Лера удивилась жюльену и села есть, не выражая ничего. Марина попробовала, получилось чрезвычайно вкусно. Она вмешала в этот жюльен всё своё желание жизни прежней и будущей. Лера давно заметила изменение в поведении дочери: её одевание, макияж, расчёсывание – понимала, что это изменение ведёт к какой-то неприятной для неё нагрузке. И Марина заговорила. Сначала тихим, хриплым голосом, который постепенно прочищался, становился радостней, взрослее. Дочь пыталась объяснить матери, что 16 лет – это уже самостоятельный, отдельный, недетский возраст, что на улице, за пределами их полосатой, словно в решётку, квартиры – двадцать первый век, что каждый из них имеет право на свою жизнь и, главное, – они должны обязательно попробовать поговорить друг с другом.
Если бы Леру не уморил так читательский клуб, долгое ожидание автобуса, нагреваемое простудой или социальным истощением собственное тело, она бы нашла в себе силы попробовать подобрать слова. Но ей было лень и страшно. Лень и страшно. Она не готова вести все эти американоподобные разговоры про права на личную жизнь, самостоятельность подростков и двадцать первый век.
Марина закончила говорить. Лера молчала. Марина ждала и спокойно смотрела на мать. От
ingredients: и чего такого ты хотела с ней обсудить?
marinad: проговорить то, что случилось
ingredients: ну проговори со мной
marinad: не
ingredients: ну давай, расскажи, потренируйся
marinad: а зачем? она всё равно никогда не будет со мной говорить
ingredients: может будет. просто она старовата, тормозит
marinad: она вернулась раньше с работы. у них свет отрубили, во всём здании
ingredients: ну ок. и
marinad: мы с Катей были в ванной
ingredients: и чего
marinad: я забыла запереться
ingredients:??????
marinad: запираться надо было
ingredients:?????
marinad: я говорила Кате, что это опасно, идти в ванную, но она настояла, сказала, что это будет круто, приятно, это я виновата
ingredients: и чего? я не понимаю
marinad: блин ну чего неясно
ingredients: нихренанеясно
marinad: мы были в душе. из-за воды не услышали, как пришла. она пришла. зашла. отодвинула шторку. как в фильмах
ingredients: ((((((((
marinad: да
ingredients: и что дальше?
marinad: ничего. она попросила Катю одеться и уйти. забрала телефон. ключ. комп. кошелёк. заперла меня.
ingredients: ((((((((((((((((((((((((((((((((((((((