Домоводство. От сессии до сессии

С ближайшей лестницы кубарем скатывается крошечная девушка. Ну, не такая уж и крошечная, мне где-то по грудь… но чем-то живо напомнившая Дорогушу. Такая же коренастая, плотно сбитая, щёчки румяные, голубые глаза круглые, любопытные. Первые слова она выкрикивает, повизгивая от восторга, но тотчас шикает на себя и переходит на шёпот:

— Вот радости-то, радости! Гости в кои-то веки! Господин Тим-Тим, что ж не известили-то? Пожалуйте, пожалуйте! Надолго ли? У меня и спаленки завсегда готовы, и баньку сейчас протопим, и стол соберём… Ой, сколько вас много-то! Ничего, всех приветим, всем рады!

Тим-Тим довольно оглаживает усы.

— Вот, Дюша, пр-рисмотрел вам жильцов, как обещал. И не гостей, а хозяев, еслиу им тут у тебя по душе всё пр-ридётсяу. Пр-равдау, детёныш совсеум ещё мал…

— Это ничего, ничего!

Чудное создание подпрыгивает от полноты чувств, зависая в воздухе, и за спиной её проявляются прозрачные, словно слюдяные, крылышки.

Ой! Да у неё ещё одна пара рук!

— Ничего, приглядим, научим уму-разуму! То-то сестрица обрадуется! А то, почитай, три года, как нам заботиться не о ком, истосковались одни! А котик-то, котик, маленький какой, хорошенький… тоже из наших, из домовых?

— Не совсеум. Иномирец он. Но котик праувильный, от здешнего доможила многое перенял, — важно сообщает Тимыч. — Ты вот что, Дюша, устрой гостей так, чтобы отдохнули как следует, а я им сны навею пр-ро это место. Как встанут — будут уже знать, что и как. Хор-рошоу?

— Поняла, поняла, господин Тим-Тим!

Она кувыркается в воздухе, делается ещё меньше… и я вдруг с изумлением вижу, что это не просто девушка: это девочка-пчела! Жужжа, она взмывает к потолку, и по её знаку солнышко, приглушив яркость, перерождается в луну, а вокруг Лусии, Боровичка и Малявки начинают кружиться призрачные осенние листья: кленовые, липовые, ольховые… неспешно оседая, они укрывают спящих цветной шуршащей периной.

Кот восхищённо цокает языком:

— Ишь, как р-работает! Любо-дор-рого посмотр-реть! Сейчас ещё и сестрица Ксюша появится, добавит… Ты посиди покау, Ваня, я тут кое-что нашим пошепчу — и скор-ро закончу. Тогда и поговор-рим.

* * *

Дюша и Ксюша, девочки-пчёлки, оказались здешними доможилочками, осиротевшими — вернее сказать, потерявшими хозяина дома, а не родителей — года три тому назад. Папа их был того же роду-племени, что и наш Дорогуша, отсюда и явное между ними сходство; а вот матушка оказалась из иномирных разумных пчёл, которых однажды пригласил сюда погостить старый О’Харра, маг-портальщик, из тех немногих, что удалялись в волшебную долину «на покой». Побывал у него в гостях целый рой и совсем было собрался остаться на жительство, но встретил здешних пчёл и не захотел их выживать. Дескать, поищем лучше другие миры, не занятые. Но в гости к магу заглядывали. А чаще всех — красавица Надюша, которой больно уж приглянулся местный домовой Патрик. Пчёлки-то иномирные были двуликие, могли и человеческое обличье принимать, только вот так и не научились лишнюю пару рук на это время прятать. Но Патрика это не смущало. Напротив, он даже гордился этаким богатством, сравнивая невесту с многорукими богинями дальних южных стран, и говоря, что такой хлопотунье и четырёх ручек мало, ей бы шесть или восемь — и все были бы заняты! Вот какая умелица!

А как ушёл старый Хозяин в мир иной — Патрик затосковал. И настолько, что жена и дочки перепугались: не пришлось бы и его относить в особую пещеру, избранную под последнее убежище магов. Но… благословенно трудолюбье и любознательность Надюши! Прекрасно помня, что и в какой тетради записывал по вечерам О’Харра, она разыскала среди дневников описание и координаты портала в свой мир. Конечно, пришлось обратиться за помощью к соседям, ведь собственной магии у доможилов не хватило бы. А в соседях у них были ведунья и стихийник, маги, хоть и иной специализации, но мудрые, опытные, за долгие века жизни многому научившиеся. Разобрались. Помогли.

Погостив немного в матушкином мире и убедившись, что батюшкина тоска под воздействием новых впечатлений и целебных медов, отступает, Дюша и Ксюша вернулись в пустой дом. Их-то родина была там; в этих стенах они родились, к ним привязались… Заручившись матушкиным словом, что скучать отцу она не даст, что, возможно, отправится вместе с ним в путешествие, показать этот новый для него мир, они принялись обихаживать родное шале, как сам О’Харра называл своё жильё. И надеяться на перемены.

Но надежда — хорошо, а ещё лучше и самим как-то эти перемены подтолкнуть или хотя бы приманить. Из всех немногочисленных обитателей долины лишь Тим-Тим, фамильяр Светлого мага, заглядывал за границы, очерченные горами. И хоть путешествовал он по-сновидчески, но кому, как не доможилам, знать, что через вещие сны можно перенести что угодно и кого угодно! Вот и попросили уважаемого кота-Баюна о помощи. И тот не подвёл.

— Погоди, — останавливаю Тим-Тима. — Прости, хотела бы уточнить. А что, доможилы тоже сно-ходцы?