Домовой

Она снова забралась под овчину. Сон не шел. Но не померещилось же ей, в самом деле? Она человек лесной, к ночным шорохам и звукам привычна. Но эти глаза... Разумные, осмысленные, даже мудрые... И прикосновение ласковой руки... Так мог бы гладить щеку ребенок, жалея плачущую тетю. А ведь она плакала, уснула со слезами. Кто же ее пожалел?

Хозяин поднялся рано, еще и свет не брезжил. Вера слышала, как он растопил печь, подхватил ведра и вышел. В сенях долго возился: за ночь намело, привалило снегом дверь.

Вера встала, забросила на печь подушку и тулуп, причесалась. Вымела пол, подбросила дров в печь. И поймала себя на том, что делает это все озираясь, пристально вглядываясь в темные углы избы. Ночное видение не давало ей покоя. Но загудел огонь в печи, вкусно запахло размороженным во влажных полотенцах хлебом, солеными рыжиками, подсолнечным маслом - мир приобрел привычную устойчивость, реальность.

Саша сидел за столом напротив, ел солидно, крепко хрустя соленым огурчиком. В беседе выяснилось, что Лискин большой поклонник гастрономии как науки, почему и не держит консервов. Вера поделилась рецептом пирога, который можно приготовить за полчаса. Саша заинтересовался и обстоятельно записал рецепт в блокнот. Вообще этот ботаник был человеком основательным. Веяло от него уверенностью и несокрушимостью. И внешностью он напоминал былинного богатыря: широкоплечий блондин с голубыми добрыми глазами, борода в мелкое кольцо. Ее внимание привлекли странные действия Саши. Тот покрошил хлеб в деревянную мисочку, налил молока, разболтал сырое яйцо. И аккуратно поставил мисочку в подпечье, забрал оттуда глиняное блюдце.

- Кошка у тебя? - спросила Вера, притаив дыхание. Саша глянул коротко из-под густых светлых бровей. Ответил нехотя:

- Нет. Не кошка.

- Кстати, Лискин, почему бы тебе кошку не завести? - спросила Вера, косясь на мисочку в подпечье.- Или собаку. Лайку. У моих знакомых в Снежинке чудные лайчата есть. Хочешь - попрошу?

Саша внимательно посмотрел на Веру:

- Нет, не надо. Нельзя мне собаку заводить. А ты лучше вот что мне скажи...- Он помедлил, словно подбирая слова.- Не знаешь ли, есть в округе старые деревни? Ну, может, брошенные, из тех, что неперспективными называют. Или дома очень старые, откуда хозяева выехали?

- Старые дома? Что-то и не помню. Постой, в Вихореве есть улочки, на которых еще прошлого века пятистенки стоят. Некоторые заколоченные, хозяева в город подались. А на что тебе?

- Надо.- И Саша снова посмотрел на мисочку.

Тайн Вера не любила. Всяких там разговоров вокруг да около, намеков, экивоков. Поэтому спросила прямо:

- Лискин, что ты мне мозги пудришь? Какое отношение к кошкам, орхидеям, старым домам и ботанику из Новосибирска имеет вот эта мисочка с молоком? И кто в твоем доме по ночам смотрит большими зелеными глазами? И вообще, что происходит?

Лискин только ресницы опустил. Ресницы оказались длинные, трогательные. Помолчал, поразглядывал Веру, попереминался с ноги на ногу. И сказал тихо:

- Ботаники из Новосибирска - люди странные, и мало ли что им в голову взбредет. А геологи из Снежинки - большие мастера задавать вопросы. А молоко в блюдечке... Ежик у меня живет, понятно? А зеленые глаза геологу из Снежинки пригрезились. Ясно?

- Ежик! Ежики, между прочим, по ночам топают! - гордо и обиженно сказала Вера.

На том и расстались, друг другом чуточку недовольные. Побежала Вера в Снежинку, где ей попало по первое число за долгое отсутствие. Неделю Вера воображала себя обиженной насмерть всей мужской половиной рода человеческого. С таким настроением героини романов уходят в монастырь или уезжают на дальние стройки. Но монастыря поблизости не оказалось, ехать дальше было некуда, а Вера явно не годилась в героини романа.

Поэтому в ближайшее воскресенье она запаслась сгущенкой, компотом, мукой, маслом, яйцами, ванилином, корицей и побежала к Саше - печь пирог и мириться.

А Саши дома не оказалось. Вера - человек бывалый, где люди прячут ключи, ей известно. Она пошарила за дверным косяком и вынула большой железный, тронутый ржавчиной ключ. В этом краю люди запирают дверь от росомах и рысей, поэтому Вера не спрашивала себя, прилично ли входить в отсутствие хозяина. Она оставила у порога лыжи, в сенях обмела одежду.

В доме было чисто, вода в ведрах имелась, печь протоплена. Вера вымыла руки и принялась стряпать. Скоро в дому запахло разогретым маслом и ванилью.

Вера загнула пирог на четыре угла и посадила его в печь. Остался еще кусок теста, и Вера налепила маленьких пирожков. Они испеклись быстро, пока девушка отмывала стол и посуду. Постелила на столе льняное полотенце, высыпала на него пирожки, поставила чайник и присела отдохнуть.

Что-то Саши долго нет. С одной стороны - хорошо: пирог поспеет, чай настоится, хозяину с мороза радость. А с другой,- обидно будет, если не увидятся. Вере хотелось поговорить с Лискиным. Обстоятельно, за долгим чаепитием. На глаза попалась мисочка в подпечье. Она была пустой и сухо блестела. Повинуясь какому-то безотчетному движению души, Вера разбавила теплой водой сгущенку и налила в мисочку.