Домовые

— Чем же с вами, с офисными, расплачиваются? Вот я, скажем, без подручного управляюсь. А у кого подручные — те их кормят-поят, заботятся, чтобы в тепле и в чистоте жили. Как подручный в возраст войдет, и если еще благонравного поведения, — сваху зовут, женят его. А у вас как?

— Женят? — тут офисный явно заинтересовался.

— Ну да, и ставят самостоятельным домовым дедушкой в хорошее хозяйство.

Так чем расплачиваются, я спрашиваю?

— Должность новую дают, — буркнул Бартер. — Более престижную. Вот назначат меня старшим менеджером — меня младшие менеджеры будут слушаться.

— Слушаться — а дальше? Что ты им велишь делать?

— Делать? За бумагами смотреть, чтобы не потерялись, за скрепками, за папками, ножницы вот еще все время пропадают…

— А потом, когда тебя женят? Когда детки пойдут? Вот тут их и будешь растить? — Тимофей Игнатьевич обвел лапой убогое жилище офисного. — И растворимым кофе выпаивать?!

Бартер нехорошо на него глянул, но спорить не стал.

— Так доведешь? — спросил Тимофей Игнатьевич.

— Доведу уж. Только как ты потом обратно к хозяйке добираться будешь?

— Сперва — сюда, потом в хозяйской сумке поеду.

— Тебя сюда так просто не пустят, у нас секьюрити. Охрана, то есть.

— Так то — для людей.

— У нас и свое есть, батя у меня в нем служит.

— Так ты же и проведешь обратно! — обрадовался Тимофей Игнатьевич. — А потом в гости ко мне съездишь. Я тебя уж так приму! Припасов у меня — и круп, и печенья, и сухариков маковых заготовлено! Молочком напою, сливочками побалую! На мягком спать уложу! А хочешь — переходи ко мне в подручные.

— Я подумаю, — туманно ответил Бартер.

* * *

Улица Архипова оказалась неимоверно длинной. Бартер знал, где ее конец, а она еще имела начало. И там, в начале, стояли одноэтажные домишки, каждый — на одну семью. К утру лишь добрались до желанного дома номер восемь. И то — знакомый автомобильный, служивший у таксиста, помог.

— Знаешь, дед, ты сперва подумай, а потом этого Эн Ю Красновского в женихи заманивай, — посоветовал офисный. — Смотри, живет непонятно где, в нищете, а твоя хозяйка все же в офисе трудится, свою квартиру имеет. И у нее перспектива.

— Не положено! — отрубил Тимофей Игнатьевич. — Назван в челобитной раб Божий Николай — стало быть, я и должен привести к ней Николая, хоть за шиворот!

— Так эти челобитные когда придумали? При царе Горохе! Тогда все иначе было. И еще, дед. Ты ведь челобитную в каком виде принял?

— В правильном, — Тимофей Игнатьевич вздохнул. — С поклонами и крестными знамениями.

— Ты ее в устной форме принял, а это не считается! Ты посуди сам — твоя челобитная по сути — заявка. Прошу, значит, выделить из фондов жениха, одного, и доставить самовывозом по указанному адресу. Твоя хозяйка должна была сделать заявку в письменном виде с приложением товарно-транспортной накладной!

— Умный ты больно, Бартерка. Вот и живешь, одну бумажку — под бок, другой прикрываешься. А у нас все по старинке, слышал?! — Тимофей Игнатьевич для внушительности рыкнул.

— Никогда не поверю, что ты все по старинке делаешь! Свистишь, дед!

— Это я свищу?!

Офисный отскочил.

— Невозможно же все по старинке! Время не то! Вот ты адрес этого жениха — и то из компьютера вынул!

— Мало ли откуда я его вынул! А живу — по старинке! Все правила соблюдаю! — и чуть было не пустился Тимофей Игнатьевич эти правила перечислять, да заткнулся.

Отродясь не водилось, чтобы домовой дедушка с незамужней девкой шашни завел. А чтобы в таком неслыханном случае он еще и от девки сбежал — этого ни одному предку и в страшном сне бы не приснилось…

Но докладывать офисному, который возрастом годился разве что в подручные, о своих грехах Тимофей Игнатьевич не пожелал.

— И на сей раз все по старинке сделаю! — пообещал он. — Меня бабка Бахтеяровна вот научит — я наговоренный пряник принесу, или кладбищенской землицы, или еще иголки под порог втыкают. Женится этот Николай на моей хозяйке, вот увидишь!

— А ты деловой, — одобрил офисный. — Но пока своими глазами не увижу, как все это по старинке делается, — не поверю!

— Ну, гляди.

Они устроились в призаборных кустах и стали следить за крыльцом. Увидели, как вернулся из ночного загула большой рыжий кот и стал орать, требуя завтрака.

— Рыжий — это плохо, — проворчал Тимофей Игнатьевич. — По старинке и по правилам, кота заводят мастью в хозяина, а кошечку — мастью в хозяйку.

Это что же, выходит, у нас жених — рыжий?!

— Так он, может, с родителями живет. У него папаня рыжий, а ты уже и расстроился, дед.

Дверь приоткрылась, кота впустили.

— Время раннее, а уже не спят, — заметил Тимофей Игнатьевич. — По старинке живут, это я одобряю! Почтенные хозяева!

— Ты, дед, вокруг погляди. Мы леший знает куда забрались. Тут до автобусной остановки, наверно, полчаса шагать. Вот и встают рано, чтобы не опоздать на работу. А то еще причина есть — садик. У нас в офисе некоторые женщины детей имеют, так в хороший садик через весь город приходится возить. Вот и встают ни свет ни заря, — объяснил офисный.