Домовые

В доме творилась сущая околесица — не беспокоясь о том, что не сегодня-завтра по улицам начнут слоняться хищные вихри, домовые решали судьбу девицы Маремьяны Ферапонтовны, то есть, спорили о том, кто отец ее будущего дитяти. Догадываясь, чья совесть в этом деле может быть нечиста, Евсей Карпович строго допросил Якушку с Акимкой. Оба клялись, что лапать — пытались, поочередно схлопотали по оплеухе, и этого им вполне хватило. Евсей Карпович им поверил, но не слишком, и на всякий случай решил взять обоих с собой в поход. А то ведь нарушение вековечных устоев карается у домовых строго, сперва покарают, и лишь потом правда обнаружится…

Поскольку их старший, Лукьян Пафнутьевич, так просто бы подручных не отпустил, Евсей Карпович действовал через Матрену Даниловну. А она уж выучилась управлять муженьком. Она же посоветовала автомобильного из соседнего дома, который служил в добротном джипе и обычно знал, куда наутро собирается ехать хозяин.

Бабка Бахтеяровна жила на противоположной окраине, в подполе хорошего дома, при котором был и огород, а на краю огорода — сарай для утвари. Там, в сарае, она и оборудовала местечко для приема клиентов, а то домашние не одобряли — раньше, бывало, и очередь выстроится прямо в коридоре, того гляди, хозяева спросонья наступят.

Сколько-то проехали на джипе, дальше шли пешком. И прибыли к самому вечеру, когда старуха уже и принимать никого не хотела, твердила, что на сегодня у нее гадальная сила кончилась. Но Евсей Карпович пригрозил, что всю ночь под окном скулить будет. На это домовые мастера, они так неугодных хозяев выживают. Так что бабка Бахтеяровна сдалась и пустила в свой гадальный закуток.

— Нет, вы не жениться собрались, — сказала она, вглядевшись во все три физиономии. — И не о наследстве хлопочете. Одно вижу — дельце у вас пустое…

— Как это — пустое? — возмутился Евсей Карпович. — Тут того и гляди война начнется, а ты — пустое!

— Что сказала, то и сказала, — уперлась бабка. — Не нравится — проваливайте.

— Понятно, не нравится, — согласился Евсей Карпович. — Но мы не насчет будущего к тебе пришли. Мы — насчет минувшего. Живешь ты долго…

— Да уж зажилась, — буркнула Бахтеяровна.

— К тебе все новости стекаются, все непонятки. Вот скажи — слыхала ли ты, чтобы по дорогам пыльные столбы слонялись?

— Вихри, что ли? Их еще смерчи называют, — сразу определила бабка.

— Они самые.

— Слыхала, как же… Это черт с ведьмой свадьбу гуляют.

— Тебе бы все про свальбы, — рассердился Евсей Карпович.

— Как меня учили — так и говорю! Черт с ведьмой на перекрестке брачуются и вместе с поезжанами вихрем завиваются. И ходит вихорь, колобродит, а остановить его одно лишь средство — нож метнуть.

— Нож? Так он же этот нож подхватит и закружит! — воскликнул Якушка.

— Такого не бывало. Как нож вонзится, так вихорь встанет и осыпется. А нож на дороге, весь в крови… А потом нужно пройти по соседству, посмотреть, у кого из баб или из мужиков рука-нога перевязана. Есть рана — значит, колдун или ведьма.

— Ну, это сказки, — объявил Евсей Карпович.

— Хороши сказки! При мне мужик нож метал! Вихорь был с колокольню, того гляди, телегу с лошадью утянет и закрутит. Мужик не растерялся — ножом его!

— И нож в крови? — Евсей Карпович не верил.

— Сама видела. Поднял, а с острия капает.

— И какая же кровь?

— Темная, — подумав, отвечала бабка Бахтеяровна. — Как человеческая.

— А нож какой был? Не заговоренный? — догадался спросить.

— А сдается, что заговоренный. Не тот, каким хлеб режут или картошку чистят, а рукоять наборная, двуострый.

— Ясно… — пробормотал Евсей Карпович. — Шли за одним, узнали другое. Спасибо тебе, бабушка.

И положил перед гадалкой плату — конфетину большую шоколадную в блестящей бумажке.

— Погоди, молодец, — старуха обратилась к почтенному домовому, как к холостому или недавно женатому. — Ты, я вижу, воевать собрался. Один не справишься.

— Мы втроем, — ответил за Евсея Карповича Якушка.

— Мало. Будете вчетвером — и того мало. Всем миром надо.

— Поди его расшевели, весь мир! — в сердцах закричал Евсей Карпович. — Дурак на дураке едет и дураком погоняет! Беда под носом, а ее не видят!

— Ты, молодец, не ори — не глухая… — гадалка Бахтеяровна крепко задумалась. — Вот что еще провижу… Гнездо… А чье — не пойму.

— Точно, гнездо, — Евсей Карпович посмотрел на гадалку с уважением. — Мы и собираемся гнездо уничтожить. Чтобы неоткуда было беде браться.

— Не так все просто… А, сдается, на проклятии замешано…

— На каком проклятии?

— Есть такое, на вид простенькое, а по сути — страшненькое. Не мне, не тебе, не вам, молодцы, а врагу — пусть будет пусто. Вот оно какое. Как-то сама одного голубчика этак припечатала — теперь и не знаю, чем грех замолить…

— Ну, это ты уж не дело говоришь. За совет — спасибо, а твои голубчики нам без надобности, — с тем Евсей Карпович устремился прочь, толкая перед собой Якушку с Акимкой. Он не любил бабьих рассказов. Матрена Даниловна — и та у него в гостях все больше помалкивала…