Домработница царя Давида

Чугунный цветок тяжело вздохнул. Зелёная Анна округлила глаза, поджала губы и потыкала в сторону Ани указательным пальцем. Маленькая Анюта извернулась у неё в руках и тоже показала на Аню пальцем. Аня спохватилась и торопливо добавила:

— А мои фамилия — имя — отчество Анна Сергеевна Бойко… То есть наоборот, Бойко Анна Сергеевна…

Чугунный цветок пошуршал, опять тяжело вздохнул и неохотно разрешил:

— Можете войти.

В воротах что-то щелкнуло, но открываться они даже и не подумали.

— В сторону толкай, — нетерпеливо подсказала зелёная Анна. — Он просто замок открыл, а ворота отводит только тогда, когда машины… Ты же не машина, правда? Сама ручками можешь… Вправо толкай, они легко идут. Скорей, скорей, без трёх минут два… Желание не успеешь загадать.

Аня нерешительно толкнула ворота, которые неожиданно легко отъехали почти на метр, вошла во двор и оглянулась на странные звуки. За её спиной ворота с тихим жужжанием ехали на привычное место. Закрылись, щелкнули и застыли. Ане стало неуютно. И даже страшно. Это нелепо.

— А отсюда они как открываются? — скрывая этот нелепый страх, спросила она у зелёной Анны.

— Да так же, с поста, — равнодушно сказала та, поставила маленькую Анюту на ноги и отступила от неё на шаг. — Вставай между нами. Скорее. Загадывай желание. Ну, чего тормозишь? Сейчас эта молекула куда-нибудь потопает, лови её потом… Вставай сюда, пока я её держу. Вот так. Теперь загадывай. Только быстро. А то уже два почти.

Аня шагнула в просвет между зелёной Анной и маленькой Анютой — и тут сообразила, что не успела придумать никакого желания. И времени придумывать уже нет. Наверное, зелёная Анна по её лицу поняла, что у Ани опять возникли проблемы с мозговым кровоснабжением, потому что пихнула её локтем в бок и нетерпеливо подсказала:

— Чего ты больше всего хочешь? Думай быстро! Ты вообще знаешь, чего хочешь больше всего?!

— А, это знаю! — Аня с облегчением перевела дух. — Больше всего я хочу, чтобы мама…

— Ой-й-й, молчи! — перебила зелёная Анна. — Вслух нельзя! А то не сбудется… Всё, пойдем скорее. Полторы минуты осталось. Осторожней на этих плитках. Скользкие. Что зимой будет?..

Она опять подхватила маленькую Анюту на руки и засеменила к подъезду. Аня заторопилась за ней — сначала тоже засеменила, а потом пошла нормально, потому что ее тапочки были на резиновой подошве и нисколько не скользили. И в просторном холле на первом этаже не скользили, хоть пол здесь был вообще как зеркало, и даже блестел почти так же. Зелёная Анна скользила по этому полу, вообще не отрывая подошв. Как будто на лыжах шла. А Аня — ничего, нормально шла, как всегда. Немножко быстрее, чем всегда, потому что не хотела отстать от своей новой знакомой — надеялась, что та ей покажет, где тут седьмая квартира.

— Документы, — сказал откуда-то сбоку почти офисный парень.

Аня остановилась и оглянулась. Почти офисный парень стоял за длинной деревянной стойкой, опираясь на неё кулаками, и хмуро смотрел вслед зелёной Анне с маленькой Анютой на руках.

— Мои? — на всякий случай спросила Аня.

Всё-таки почти офисный парень не на неё смотрел.

— А вы что, с чужими документами ходите? — совсем уже хмуро поинтересовался почти офисный парень.

— Почему с чужими? Со своими… — испугалась Аня. — Вот, у меня паспорт есть…

Она торопливо полезла в сумку, но тут зелёная Анна, не оборачиваясь, раздраженно крикнула:

— Олежек, отстань! Ты же видел, что мы знакомы! Мы уже опаздываем!

— Ладно, идите, — буркнул Олежек, сел на что-то там, за стойкой, отвернулся и уткнулся в телевизор.

Аня вытянула шею и на ходу успела заметить, что на маленьком чёрно-белом экране неподвижно торчит какая-то скучная картинка. И звука не было.

Зелёная Анна уже взбежала по четырем ступенькам, покрытым серым ковром, на просторную площадку, тоже всю застеленную ковром, только тёмно-вишневым. Оглянулась, сказала: «За мной», — и свернула за угол. Аня побежала за ней, как и было велено.

И с разбегу влетела в распахнутые двери лифта. Она сначала даже не поняла, что это лифт. Это была почти комната! С узким диванчиком вдоль одной стены, с низким столиком — вдоль другой, с каким-то вьющимся цветком в горшке, висящем на третьей стене. И ещё над столиком висело большое зеркало. Вот какой это был лифтище.

— Тебе какой этаж? — спросила зелёная Анна, прицеливаясь пальцем в панель с кнопками. — А, да, ты же в седьмую… Значит — четвёртый.

Аня удивилась: почему четвёртый? Если на каждом этаже по четыре квартиры, то получается, что седьмая должна быть на втором… Но вслух свои сомнения высказать не успела. Двери лифта бесшумно сомкнулись, над ними что-то дзинькнуло стеклянным звуком, и лифт рванул вверх с такой скоростью, что Аня на миг подумала, что вот так она будет себя чувствовать, когда потолстеет килограммов на двадцать. Вадик называл её нечаянные ассоциации глубинными комплексами. Вадик когда-то серьезно интересовался глубинными комплексами. Предполагалось, что Анины глубинные комплексы выдают её с головой. Ему выдают.