Домзак

- Я справлюсь, милый. Да и Герман Лудинг, мой первый зам, человек надежнейший. Впрочем, ненадежных людей и не держим. Я сегодня успела перекинуться парой слов с Германом насчет возможного убийцы. У него в компьютере тьма-тьмущая информации о шатовском бизнесе и бизнесменах, а также о бандитах. Герман считает, что след ведет за реку - к сыновьям Таты. И к его внуку-оглоеду. Этот у них как раз за безопасность отвечает, а у самого только девки да казино на уме. Все мы в той или иной степени заражены цинизмом, но такую циничную скотину, как младший Тата - и кличка у него Обезьян, - редко встретишь. Хитрый гаденыш, мстительный - такой вполне мог организовать покушение на деда. Нам-то известно больше, чем милиции. Знаем кой о каких его делишках. Я попросила Германа подготовить и сегодня же передать Кирцеру все материалы на Обезьяна.

- Факты, улики и все такое? Свидетели?

- Насчет свидетелей, как всегда, туго. Боятся люди. Обезьян ведь ни перед чем не остановится. Вот пусть пока милиция и прокуратура им и займутся. За что мы им деньги платим?

- Налоги, ты хотела сказать? Или взятки?

Мать усмехнулась.

- Покойный Андрей Григорьевич при поддержке местных бизнесменов и властей создал общественный фонд помощи правоохранительным органам. Фонд-то общественный, но сам понимаешь...

- Понимаю. - Байрон погасил окурок в пепельнице. - Ты особенно не беспокойся, ма, не забывай, что я тоже юрист. Всякого навидался... Кстати, а что за кличка - Тата? Татищев?

- Татищевы. Ну иди вздремни, а потом спускайся... Или тебя поднять?

Байрон встал.

- Не надо. Все равно сплю урывками - никакие таблетки не помогают.

- Кстати! - вдруг спохватилась мать. - Я договорилась с одной нашей кудесницей, которая согласилась принять тебя завтра. Сможешь после обеда?

- Знахарка, что ли? Ма...

- Знахарка, но с университетским дипломом. Интереснейший человек. Тебя не убудет от знакомства с Любовью Дмитриевной. Если все упакуется, Оливия тебя и свезет к ней. Не спорь, пожалуйста.

- Только ради тебя... - Байрон переступил с ноги на ногу. - Ты привыкла к этому дому? Как он тебе?

Майя Михайловна вздохнула.

- Привыкаю. Хотя, конечно, трудно считать семейным гнездом такущую махину. Ты об этом? Но это была дедова мечта. Ты бы видел, как он с рабочими вместе кирпичи разглядывал или краску пробовал... Мечта.

- Краску пробовал?

- Капнет на руку, разотрет, потом нюхает... даже лизнет, бывало... Она устало улыбнулась. - Если я вдруг усну здесь, буди безжалостно. Мне трех часов сна довольно.

Комнату свою он запер изнутри, отстегнул протез, придвинул столик с часами, бутылкой рома и пепельницей ближе к кровати и, прикрутив свет ночника до предела, забрался под одеяло. Уставился на эстамп, в полутьме казавшийся просто темным прямоугольником на противоположной стене. Он никогда не бросится спасать ее, как Грегор Замза - картинку из пошлого иллюстрированного журнала с изображением дамы в меховой шляпе и боа. Та картинка - все, что осталось от человека Замзы. У него и того не осталось.

Он приложился к бутылке.

Все впустую. Афганистан, Чечня - впустую. Жены, сын, мать, отец... Господи, да любил ли он их когда-нибудь? Другой, совсем другой вопрос: любили ли они его? А он? Если честно. Если он вообще способен честно ответить на вопрос, который - теперь нет нужды прятать это - никогда по-настоящему и не занимал его. Как, например, случай с Дианой. Со временем его чувства скорее отмирали, чем развивались. А может, именно такова форма их развития?

С шумом выдохнув, он перевернулся на бок. Наверное, перед смертью он вспомнит какие-нибудь случайные глупости - вроде дамы в меховой шляпе, но даже если и отважится рассказать об этом, если успеет рассказать - кому до всего этого дело? Он воевал, жил, работал, обнимал женщин, а все сведется к даме в меховой шляпе, и это еще хорошо, если к ней, а не к какой-нибудь...

Он пригнулся, успев проскочить в подъезд, - пули веером раскрошили остатки штукатурки на стене, когда он уже был за дверью. Выравнивая дыхание и выставив перед собою нож, он поднялся к лифту - и отшатнулся: трупный запах. Значит, этих двоих так и не убрали из кабины. Пятый день. Что ж, не привыкать стать - шестьсот шестьдесят шесть ступенек наверх. Только не спешить, шагать в одном ритме. И не утрачивать бдительность: иногда они нападают на лестничных площадках.