Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход) (СИ)

И сколько же обозленных потерей родного дома, родной землей врагов вы получите? Или наоборот, дадите им всем независимость тогда, на сколько процентов сократится Россия? И куда девать русских с этих территорий? А это будут миллионы, где им найти жилье, работу и далее? И смирится ли русский народ, с тем, что по территории Россия сравняется с Францией и Германией? Видишь кругом этот лозунг, полное дерьмо.

Ох и задумался секинхендик то? Сразу видно эти доводы интернационалиста крепко всколошматили его мозги.

- Ладно, свободен, будешь тусоваться с прибалтом, пусть он тебе о нациках гитлеровских рассказывает, пусть рассказы других немцев тебе переводит, свободен.

Ну и потом прикатили шумно чеченский немец с украинцем пограничником.

- Здравия желаю товарищ старший лейтенант.

- И вам не болеть, товарищи лазутчики, ну что, как пошло, чего наразведовали?

- Да все хорошо, командир дай нам подумать, порисовать, почувствовать себя Брусиловым или Клаузевицем каким, составим план за милую душу, можно Нечипора возьмем с Абдой?

- Это Нечипоренку с Абдиевым чтоли?

- Да они-то пацаны, боевые и повидали кой-чего.

- Да берите кого хотите, и у вас час, через час собрание командиров, намек понятен?

- Так точно, разрешите идти? - переминаясь с ноги на ногу, как конь в предвкушении овса, ну или француз в предвкушении жарено-парено-вареной лягушки, спросили хором оба. Они-то пацаны молодые, семьи нет, романтика в ... (короче, где надо) играет во всю мощность, на все децибелы, вот им и не терпится жить.

- А ну пошли отсюда жеребцы, - и оба стратега поскакали на разработку нападалова на некую (пока этого никто не знает, и знать не может) колонну, как мухи на мед, или клопы на снулого капитально мужичка.

- Товарищ старший лейтенант, разреши войти? - сует в дверь свой нос Елисеев.

- Капитан, что ли стареешь, или так, мозги на отпуск отпустил? С каких пор целый лейтенантище НКГБ, спрашивает у какого-то лейтенантишки общевойскового пусть и старшего разрешения на вход, - подкалываю Елисеева.

- Короче, Каримовджан, насчет расстрела командиров бросивших свою часть в бою, ты мысль не сменил? Не против, все еще?

- Я конечно против смерти наших воинов, но вчера ты все выразил ясно, и получается что расстрел это заслуженно, давай завтра, перед выходом на охоту, поговорим с бойцами, и надо будет там же и расплатимся по задолженностям этих недоумков трусливых. Просто пристрелить, не мешает, но пусть своей смертью они другим послужат в науку.

- Старлей, ты точно погранцом был простым, или все-таки комиссарил?

- Погранцом, но партия и правительство учит нас, что командир должен не только заботиться о физической и боевой подготовке, но и политической.

- Ладно. молчу, чо скажешь о "генерале" и шпротчике?

- Так мне кажется и тот и этот встали на путь исправления, я с ними несколько раз общался, как ты говоришь "по - комиссарски". И знаешь, по-моему, результат есть, причем у прибалта больше. Да он нам и нужнее, все-такиж обученный диверСРант, опять же немецкий знает, и т.д.

В это время. к нам стучаться, кто-то преться нагло в штаб. Сегодня постовую службу нес взвод пушкарей, и они (под командованием сержанта Артюхова) привели в штаб живого немца, надыбали они его, где-то в лесу, без оружия шлялся, пацифист тевтонский. То есть даже не шлялся, а лежал, спал мирно в лесу турист долбанный.

- Товарищ командир, этот немец валялся в лесу, романтик гребанный, обыскали его, из оружия у него только ложка, даже ножа и то нет, да ранец с минимумом жратвы. - докладывает сержант.

- Ну, тащи сюда этого долбораза.

- Извините, я не долбораз, я большевик с 1917 года бывший комроты Красной Армии Бернхардт Шлюпке, - говорит мужчина, лет пятидесяти в форме вермахта, подтянутый, и внешностью напоминающий Тихонова в известном фильме (Штирлиц), но на русском, почти чистом языке, - бывший гауптман кайзеровской Германии. В 1916, при Брусиловском прорыве, попал в плен, был в русском лагере для военнопленных. Там вступил в ВКП (б), после революции с 1918 - го служил в Красной гвардии, воевал командиром роты, против Краснова, Деникина, и даже против Пилсудского, в 22 году уехал в Германию к семье. Так как меня могли знать как бывшего красного командира, я вернулся в Германию под именем ефрейтора Герхардта Эберта, хорошего парня бывшего со мной в плену и умершего в 17 году от тифа. Он был сиротой, и никаких проблем не возникло, под этим именем я призван в армию в 1938, участвовал в "освобождении" генерал-губернаторства, то есть Польши. И по документам, на данный момент я, ефрейтор Герхардт Эберт. На деле бывший гауптман Шлюпке, бывший комроты красной армии, член ВКП (б).

- Прошу извинения, товарищ Бернхардт, но как вы оказались в лесу и без оружия?

- Меня хотели арестовать за пропаганду против рейха, мы ж коммунисты не можем спокойно существовать, ищем трудности, я вынужден был бежать от трибунала. Увы, на фронт я не попал, все по тылам, а то бы перешел на сторону своих братьев - большевиков.

- Прошу еще раз прощения, Артюхов скажи там, что бы товарищу принесли поесть.