Дон Алехандро, человек и чародей

— Возможно, я слабый чародей? Серхио, я ничего не помню из того, что было. Заклинаний припомнилось всего три штуки и очень хилых, вряд ли они нам хоть как-то помогут. Нам не о чарах говорить, а уходить нужно.

— Уходить нужно. Но про чары вы зря, что слабые. Горит-то как, а, дон Алехандро? — с восторгом сказал Серхио.

Я повернулся. Летучий корабль теперь был не только летучим, но и огненным. Горел он красиво, но так быстро, что до воды может не дотянуть. И ладно бы в лесу свалится, а если на побережье? Но сделать я мог только одно — побыстрее убраться из замка. Исчезновение трупов произвело на меня неблагоприятное впечатление. Вдруг исчезновение живых — дело времени? Не зря же Серхио говорил, что еще никому не удалось пережить тут ночь.

После того как я ему это напомнил, ему тоже резко расхотелось любоваться горящим кораблем. И то правда, ни текущей воды, ни работающих людей не наблюдалось, а значит, зрелище потеряло две трети привлекательности, поэтому мы подхватили мешки и одеяла и двинулись на выход. Его спутать с чем-то другим было невозможно, поэтому вскоре мы стояли за стеной замка, и я размышлял, что мне не нравится больше: неприветливые каменные стены, за которыми творится непонятная хрень, или не менее неприветливый лес, в котором наверняка тоже происходит нечто не слишком хорошее — не зря же Серхио уверен, что вероятность выбраться из него стремится к нулю.

От замка шла длинная мощеная дорога и уже в лесу раздваивалась. Странно, но на этом месте никакого камня не было. Типа, налево пойдешь — два часа проживешь, направо пойдешь — час проживешь, прямо пойдешь — сразу умрешь. Вариант пойти прямо я даже не рассматривал: лес был огромен, в стволе любого из деревьев, возвышавшихся над нами как небоскребы, можно было устроить комфортное жилище. Правда, там были бы всего одна-две комнаты на этаж, зато гарантирован приятный вид из окна на густой темный подлесок в человеческий рост, в котором наверняка прятались разные экзотические зверюшки с экзотическими же способами добывания пропитания из мимо проходящих путников. Нет, в лес идти — верная смерть, нужно держаться дороги, которая выглядит ухоженной, как будто ею не только постоянно пользуются, но и постоянно приводят в порядок: никакой травы между брусками камня, отполированного временем.

— Направо или налево? — спросил я у Серхио.

— Дон Акунья говорил, что дороги — самое опасное место на Сангреларе, — ответил он, обреченно глядя на стену леса.

— А кем был дон Акунья?

— Поначалу-то обычный искатель приключений, потом — учитель фехтования. Лучший фехтовальщик Мибии. Был.

Серхио говорил с заметной грустью, но охотно, еще бы: это отдаляло момент решения.

— Почему был?

— Потому что его первым на алтаре приговорили. Видать, слава фехтовальщика покою не давала покойному Высочеству.

— Странный выбор жертв. Зачем принцу фехтовальщик и священник?

— Он получает часть их знаний и умений. Церковь — серьезная сила, а падре Хавьер много чего знал по тому, кто с кем дружит и кто кому должен. Их орден один из самых сильных. И способность убеждения, которая проявилась у падре, когда он говорил с вояками, она дана единицам, была вероятность, что принц ее унаследует. Остальные двое, упокой Всевышний их душу, были чародеями. Тоже сильнейшими. На усиление наследника абы кого не выберут.

Получается, на алтаре остался еще один мой единокровный брат. И не жалко было принцу родственников? Или мы для него вариант скота, который разводят специально на убой? Я достал из кошелька монету и вгляделся в изображение. Не знаю, нынешний ли это король, прошлый ли, или вообще другого государства, но рожа у него препоганейшая. Не хочется с таким быть связанным хоть чем-то. Хоть подданством, хоть узами крови.

— Куда ведут дороги, ты знаешь?

— Как не знать, знаю. Одна — в Блоре, вторая — в Уларио.

— Это города?

— Побойтесь Всевышнего, дон Алехандро? Какие города? Разве могли тут сохраниться города после гибели последних чародеев из рода Бельмонте? Мурильо-то еще раньше сдохли.

— Серхио, у меня в голове полнейшая пустота, — напомнил я. — Я думал, Сангрелар — большой остров. На них могут быть города.

— Странная у вас пустота. Такое помните, что и не всякий ученый знает, а мелочей, что известны любому ребенку, — не помните.

— Только Всевышний знает, что нужно было мне оставить, — удачно ввернул я. — Так что там с городами?

— Были города, а как же, — ответил Серхио, и мне показалось, что он специально тянет время, боясь отправляться в дорогу. — По одному рядом с каждым чародейским замком. И поселки были. Да только теперь их всего три осталось на самом побережье, куда проклятье редко дотягивается. Фланд, который считается мибийским. Он ажно на другом конце острова. Уларио со стороны Гравиды. Да Блоре, за который спорят Гравида и Онкилия.