Дон Карлос. Том 1

Это очень огорчило старика: не то чтоб ему неприятно было спать на соломе, к этому он привык, как привык спать на сухих листьях под открытым небом, его беспокоило, что он вынужден был оставить Инес одну наверху.

Делать было нечего, иначе устроиться было нельзя. Инес утешала его и успокаивала, стараясь уверить, что она нимало не боится остаться одна на ночь. Она ведь не подозревала настоящей причины опасений старого цыгана.

Наконец он простился с нею, уговорив ее оставить возле себя собаку, которая, будто понимая слова своего хозяина, начала ласкаться к Инес, гладившей ее по спине.

Старик поцеловал руку молодой девушки, вышел от нее и начал спускаться по крутой, узкой лестнице вниз.

Инес, громко пожелав ему доброй ночи, заперла свою дверь на ключ. На душе у нее было так легко и спокойно, как будто она находилась под самой безопасной и мощной защитой.

Кан улегся у двери, как верный сторож. Инес, уставшая после тяжелого, трудного путешествия, тоже не замедлила лечь в постель.

Через несколько минут и она, и собака спали крепким сном. Уснувшее животное громко всхрапывало, видно было, что оно тоже с удовольствием отдыхало от дневных трудов.

XXVI. Прегонеро

Ночлежка сеньоры Сары Кондоро все более и более заполнялась постояльцами, так как наступала ночь и каждый старался поскорее найти приют.

При входе в узкую дверь бедного низкого домишки расположился за маленьким столом прегонеро, на столе стояла большая жестянка. Прегонеро был шести футов росту и соответствующей этому росту толщины. Из-за таких колоссальных размеров прегонеро казался на вид старше своих лет. Ему можно было дать не менее сорока восьми — сорока девяти лет. На голове его, с сильно поредевшими черными волосами, была шапка, шея закутана пестрым платком, незавязанные концы которого висели спереди, старые темные панталоны придерживались на бедрах широким поясом, белая рубашка, довольно чистая, довершала костюм прегонеро, засученные рукава ее обнажали мускулистые, толстые руки с такими массивными кистями, которые могли, наверное, заменить хороший молот.

Лицо прегонеро было безобразно в высшей степени и столь же вульгарно. Широкие скулы, приплюснутый толстый нос, огромный рот и сплющенная голова — все это вместе создавало отвратительную внешность, а налитые кровью тусклые глаза, отсутствие бровей и безволосый подбородок, совершенно гладкий, как у женщины, делали из прегонеро окончательное пугало.

Это пугало, этот урод, был доверенным лицом Сары Кондоро, и лучшего кассира, лучшего надзирателя для своей ночлежки она не могла бы найти. Утром он выметал полы, выбивал соломенные постели, одеяла, чистил лампы, после обеда он отдыхал, а вечером становился цербером у дверей, ведущих в ночлежку, содержательницей которой была, как мы уже сказали, Сара Кондоро. Сама она почти никогда не показывалась здесь. За всем смотрел, все делал прегонеро! Ее делом было только опорожнить кассу, то есть жестяную кружку, в которую верный прегонеро собирал плату с ночлежников. За эту работу она принималась ежедневно ближе к ночи и с большой любовью, потому что с годами сделалась ненасытно корыстолюбивой. Иногда, впрочем, она контролировала своего прегонеро, хотя он и пользовался ее доверием. Контроль заключался в том, что она пересчитывала сонных ночлежников и сравнивала их число с числом монет, вынутых из кружки. Эта проверка сердила прегонеро.

Впрочем, он был в некоторых отношениях действительно образцовым человеком, вина не пил, ни во что не играл, любовниц не имел — по-видимому, не имел никаких страстей, никаких склонностей, ничего не любил, кроме денег, которые копил поистине с любовью. Он был некогда гувернером, но, вынужденный бежать, простился со своим ремеслом! Потом работал в гавани, но и оттуда неизвестные обстоятельства заставили его бежать! Тогда он сделался матадором — и тут развилась в нем до крайних пределов та отвратительная, ужасная страсть, которая заставляла его бежать с одного места на другое, кидаясь от одного ремесла к другому. Об этой страсти, впрочем, мы скоро будем говорить подробно. Он хотел поступить в цирк, но там его не приняли, тогда он пристал к труппе странствующих акробатов, у которых служил в качестве прегонеро, зазывалы; с этой труппой он проехал почти по всей Франции и Германии, но тут опять, вследствие своей несчастной страсти, вынужден был внезапно скрыться и, пристав к другой труппе, вернулся через Швейцарию и Францию в Испанию.

Здесь случай свел его с Сарой Кондоро, которая с первого взгляда поняла, что он будет ей полезен, и пригласила его стать ее фактотумом, доверенным лицом, за сто реалов в неделю, и сверх того, если он хорошо себя проявит, старая герцогиня обещала давать ему известную часть с доходов. Прежде всего она требовала следить, чтобы в ночлежке не было шума, драк и буйства, которые, при его силе, он сможет легко прекращать.

До сих пор он исполнял также обязанности ночного сторожа, от которых и сама герцогиня не отказывалась и всегда исполняла их охотно.