Дон Карлос. Том 2

— Как же, там еще ниша в простенке.

— Ступайте и встаньте недалеко от нее, — приказал третий.

Оба тотчас отошли и смешались с толпой, он же подошел к лавке старого торговца драгоценностями Моисея, разбогатевшего на продаже и покупке золота и бриллиантов.

Старый Моисей прежде был бедным старьевщиком и нажил свое богатство терпеливым, честным трудом. Все ювелиры обращались к нему для закупки жемчуга, рубинов, смарагдов. Ни у кого не было такого огромного выбора драгоценных камней, как у Моисея. Часто к нему обращались парижские ювелиры. Но несмотря на свое богатство, Моисей не переехал в какой-нибудь великолепный магазин на площади Майор, а остался в той же незаметной лавчонке, где разбогател.

Кроме того, он вел и денежные дела, и многие знатные доны были его должниками.

Маркиз де лас Исагас только что вошел к нему, и старый еврей в черной шапочке на лысой голове и с длинной седой бородой почтительно встретил молодого офицера. Моисей взвешивал старые золотые кольца и чаши, сидя у своего рабочего стола в глубине лавки. Поднимаясь навстречу маркизу, он вытер руки о полы длинного темного, сильно поношенного кафтана.

— Добрый вечер, сеньор маркиз, — сказал он, кланяясь и снимая шапочку.

— Не открывайте головы, Моисей, у вас ведь совсем нет волос.

— Ничего у нас нет вечного, сеньор маркиз, все суета… Но что с вами? Вы так бледны и встревожены, сеньор маркиз, как будто случилось какое-нибудь несчастье! — испуганно вскричал старый еврей.

— Пустяки, Моисей, мне немножко нездоровится.

— Немножко нездоровится? Гм… Старый Моисей не смеет спрашивать… — недоверчиво сказал еврей, — но от легкого нездоровья не проваливаются так глаза, а они у вас недавно еще были такие блестящие и ясные! Нет, сеньор маркиз, у вас болит там, глубоко, — прибавил он, указывая на грудь, — ну да я ведь предсказывал, что прекрасная Альмендра заставит болеть сердце сеньора маркиза, всегда предсказывал… Но все бывает к лучшему, сеньор маркиз!

— Вы хороший человек, Моисей, и очень опытный, — отвечал молодой офицер. — Но к делу. Завтра первое апреля, сколько я вам должен?

— О, если б все мои покупатели были такими аккуратными, благородный дон! — похвалил старик, вынимая из железного шкафа кожаную папку. — Но зато ведь никто и не даст денег под такие маленькие проценты, как я сеньору маркизу.

— Я знаю, вы честный человек, Моисей, не ростовщик.

— Если б я был ростовщиком, Боже праведный, тогда сеньор маркиз, несмотря на свои богатства, давно уже был бы в крайней нужде… Завтра вам следует заплатить пятьдесят тысяч дуро, вот расписки — одна в тридцать и две по десять тысяч.

— Хорошо. Вот деньги, Моисей, — сказал молодой человек, вынимая из изящного бумажника несколько банковских билетов и отсчитывая пятьдесят тысяч дуро.

— Совершенно верно, сеньор маркиз. Не надо ли каких украшений? Вчера я приобрел кольцо с бриллиантами… Его продала принцесса Альба… Это старинная вещь, а какой бриллиант, сеньор маркиз! Какая игра…, точно радуга!

— Сегодня мне ничего не надо, Моисей, берите же деньги.

— Очень благодарен, сеньор маркиз.

— Теперь вот что, Моисей: у меня остается сто пятьдесят тысяч дуро, они мне сегодня не понадобятся, не возьмете ли вы их на сохранение на несколько дней, а может быть, и недель?

— Большая сумма, сеньор маркиз, но я охотно сделаю это, — отвечал старый еврей, не заметив, что к стеклу окошечка лавки прильнуло чье-то лицо, как будто высматривая, что у него делается. — Подождите минутку, сеньор маркиз, — прибавил старик.

— Что такое, Моисей?

— Я только напишу вам расписку.

— Мне от вас не нужно никакой расписки, Моисей.

— Благодарю, благодарю вас за такое доверие, сеньор маркиз, оно приятно сердцу старого еврея… Сто пятьдесят тысяч дуро без расписки! Да это капитал, который может дать возможность блестящего существования целой семье… И без всякой расписки! — вскричал старик, и на глазах его блеснули слезы радости. — Но я не могу согласиться на это, сеньор маркиз!

— Нет, пусть так; большая часть этих денег может мне понадобиться раньше, чем я ожидаю, — сказал молодой человек, — мне просто не хочется оставлять деньги при себе, и потому я принес их вам на сохранение. Прощайте, Моисей!

— Расписку, сеньор маркиз! Но Горацио уже ушел.

— Не взял расписки, — пробормотал Моисей, глядя ему вслед. — Ну, деньги его не пропадут, я сберегу их. Это, однако, большое доверие, я бы и десятой доли этой суммы никому не доверил бы. Он еще молод и неопытен, но не Моисей научит его горькому опыту.

Старик спрятал банковские билеты в железный шкаф; там только на верхней полке лежали деньги, а на остальных полках были драгоценные камни и разные другие ценные вещи; потом он снова сел к рабочему столу.

Вдруг дверь опять отворилась.

В лавку вошел изящно одетый мужчина с высматривающим взглядом и бледным безбородым лицом.

Моисей взглянул на него и подошел к узенькому прилавку, отделявшему его от покупателей. Вошедший был ему совсем незнаком.

— Вы торговец ценностями Моисей?

— Точно так, сеньор! Что вам угодно?