Читаем Дон-Жуан полностью

Дон-Жуан

Борис Константинович Зайцев , Джордж Гордон Байрон , Михаил Иосифович Веллер

К несчастью, Раукоканти поместилиВ одной упряжке с тенором: ониДруг друга, несомненно, не любили —На сцене все враждуют искони!Но эти двое дня не проводилиБез ярых словопрений, хоть сродниОни друг другу были почему-то:«Arcades ambo» [231], id est [232]— оба плуты!94Партнершею героя моегоБыла красотка родом из Анконы,Прекрасное, живое существо,В отличном смысле слова «bella donna»[233].Во всех улыбках — блеск и торжество,Глаза черны как уголь и бездонны,И каждое движенье, каждый взгляд —Залог неописуемых услад!95Но тщетно эти прелести взывалиК печальному Жуану: словно мгла,Ему глаза и сердце застилалиТоска и боль; руки его не жглаЕе рука, его не волновалиПрикосновенья, полные тепла,Ее округлых плеч и рук прекрасных,Для молодых людей всегда опасных!96В анализ углубляться нам не след,Но факт есть факт: Жуан был сердцем веренВозлюбленной своей. На свете нетТакой любви — уж в этом я уверен!«Мечтами о снегах, — гласит поэт, —Жар пламени не может быть умерен»[234].Но мой герой страдал, и мукой онБыл от греховных мыслей защищен.97Здесь мог бы я увлечься описаньем,Не слишком скромным. В юности моейЯ избегал с особенным стараньемТакого искушения, ей-ей!Но критика злорадным замечаньемМеня тревожит: якобы скорейПротиснется верблюд в ушко игольное,Чем мой роман в семейство богомольное!98Но все равно — уступчив нравом я!Я знаю: Смоллет, Прайор, АриостоИ Фильдинг[235] — эта славная семья —Стеснялись мало, выражались просто.Вести войну словесную, друзья,Умел и я, провозглашая тостыЗадорные, противников дразнитьИ беззаботно ссоры заводить.99Я был драчлив, — мальчишки любят драки! —Но ныне становлюсь миролюбив:Пускай шумят и спорят забияки!Пройдет ли мой успех, пока я жив,Иль сохранится, как маяк во мраке,Густой туман столетий победив, —Шуршанье трав в полночный час унылыйНе прекратится над моей могилой.100Поэты, нам известные сейчас,Избранниками славы и преданьяЖивут среди людей один лишь раз,Но имени великого звучаньеСтолетий двадцать катится до нас,Как снежный ком. Чем больше расстоянье,Тем больше глыба, но она всегдаНе что иное, как скопленье льда.101Увы, читатель, слава номинальна,И номинальны славных имена:Невоскресимый прах молчит печально,Ему, наверно, слава не нужна.Все погибает слепо и фатально —Ахилл зарыт, и Троя сожжена,И будущего новые героиЗабудут Рим, как мы забыли Трою.102

Перейти на страницу: