Донал Грант

Какое — то время она плакала, но в конце концов почувствовала даже некоторое облегчение оттого, что всё хоть как — то разрешилось, потому что никак не могла себе представить, как им удастся пожениться. Ей самой было бы довольно любить его до конца жизни, говорила она себе, даже не будь у неё никакой надежды выйти за него замуж и даже если бы о женитьбе вообще не было сказано ни единого слова. Вот только нужна ли ему будет её любовь?

Эппи сильно в этом сомневалась и потому со многими слезами отказалась от всякой надежды — или, по крайней мере, думала, что отказалась. Всё — таки он любил её, и это было прекрасно! В её сердце жило много хорошего, и ей не чужда была некоторая мудрость несмотря на легкомыслие, позволившее ей увлечься столь недостойным воздыхателем. Искушение было велико. Пусть ухаживания лорда Форга по самой своей природе были мимолётными и недолговечными, они всё равно доставляли ей немало радости. Не знаю, была ли её любовь к нему по — настоящему глубокой, да и кто может об этом судить?

Женщина любит даже там, где мужчина не способен увидеть ничего, достойного любви, и пока она не утратила способности любить, жалость к ней будет излишней.

Для Эппи дни проходили унылой чередой, но в сердце леди Арктуры зародилась великая надежда, надежда на то, что весь мир лежит в ладони — нет, в сердце Того, Кого однажды она, быть может, ясно увидит внутренним оком, всей глубиной своей души; увидит и убедится, что Он есть не кто иной, как сама Любовь. И не такая любовь, которой можно поступиться, но самое сердце, изливающее, обнимающее и венчающее всю любовь, которая только есть на белом свете.

Донал молился Богу за леди Арктуру и ждал. Её час ещё не настал, но уже подходил всё ближе и ближе. Всякого, кто готов прийти, Отец приводит к Иисусу. Ученик не выше своего Учителя; он не должен торопить назначенный срок и тащить к Нему человека, который ещё ничего не знает о Боге. Ему не нужно отчаиваться и тосковать о неверующей душе, как будто Бог позабыл о ней. Право, из нас получатся странные помощники Богу, если мы станем полагать, что Ему Самому нет до этого никакого дела и Сам Он ничего не предпринимает! Уповать на Бога, помня, что Он страстно жаждет искупить Своё творение, и неизменно быть готовыми засучить рукава, как только это понадобится, — вот вера, достойная Божьих соработников на Его ниве!

Глава 39 На крыше замка

Одним пасмурным мартовским вечером, когда в окна бился хлёсткий восточный ветер, Донал сидел у себя в башне за некрашеным сосновым столом (он попросил миссис Брукс дать ему стол попроще, чтобы не бояться выпачкать его чернилами) и что — то чертил для Дейви. В какой — то момент он почувствовал, что замерзает, и оглянулся на камин. Он и раньше заметил, что огонь затухает, но поскольку ни дров, ни угля в комнате не было, отвлёкся и обо всём позабыл. Надо немедленно пойти и принести немного угля! На крыше было ветрено и ходить там было небезопасно, особенно в такую ненастную погоду, но Донал уже приспособил там несколько верёвок, чтобы было за что держаться. Поплотнее закрыв за собою дверь, чтобы окончательно не застудить комнату, Донал поднялся по ступенькам, выступил на каменную площадку и, обогнув свою башню, пробрался на крышу замка. Тут он остановился, чтобы немного оглядеться.

Луна уже поднялась, но мрачные тучи, заволакивающие небо огромными, бесформенными глыбами, едва пропускали её белёсый свет. Рёв моря раскатывался по всей долине подобно низко стелющемуся туману. Воздух вокруг Донала то сгущался и темнел, то снова прояснялся по мере того, как тяжёлые складки грозового покрывала то словно падали вниз на самый замок, то расходились, то опять собирались вместе в руках несущегося мимо ветра.

Вдруг восточный ветер как будто на секунду сменился южным, и в то же самое мгновение Донал явно услышал знакомый мелодичный всхлип — это была та самая призрачная музыка! В странной и непривычной гармонии Доналу почудилась неясная неслаженность. Он стоял как вкопанный, всем своим существом вслушиваясь в печально — дикие звуки. Неземные аккорды следовали один за другим, словно и не собираясь умолкать, и Донал подумал, что как раз сейчас можно было бы попробовать узнать, откуда же они берутся.

Навострив глаза и уши вроде опытной ищейки, он готов был в любую секунду кинуться по следу, указанному ему напряжённым слухом. Звуки, казалось, то приближались, то снова отдалялись, но, может быть, дело было вовсе не в том, что призрачный инструмент перемещался с места на место? Что если это сама музыка становится то громче, то тише?