Донал Грант

— Пока я вполне доволен всем, что вижу и слышу, мистер Грант, — заговорил он спустя минуту или две. — Мне не хотелось бы нанимать вас к себе на службу, выказывая явное и прямое несогласие с преподобным Кармайклом — хотя я и не хожу к нему в церковь, — а посему мы с вами всё уладим ещё до того, как он об этом услышит. Сколько вы хотели бы получать за свою работу?

Донал ответил, что предпочёл бы предоставить графу возможность решить это самому после первых нескольких недель.

— Я человек небогатый, — возразил тот, — и хотел бы договориться обо всём заранее.

— А вы испытайте меня, — предложил Донал. — Условимся пока хотя бы до зимы. Дайте мне жильё и пищу и позвольте пользоваться вашей библиотекой, а в конце заплатите десять фунтов. К тому времени вы, я надеюсь, поймёте, подхожу я вам или нет.

Граф согласно кивнул, и Донал немедленно поднялся. С сердцем, полным благодарности и надежды, он отправился в город к своим новым друзьям. Впереди его ждало несколько месяцев приятной работы, уйма времени, целые горы книг, необычное место для жилья — да ещё и плата за труды!

— Воистину, и гнев человеческий обратится во славу Тебе, — сказал сапожник, радуясь, что негодование священника осталось без плода, — и остаток гнева Ты укротишь [10].

Чуть позднее Донал пошёл в город, чтобы купить кое — какие мелочи перед тем, как переехать в замок. Завернув к мануфактурщику, он увидел, что у прилавка стоит преподобный Кармайкл и беседует с хозяином. Донал сначала хотел было пойти куда — нибудь в другое место, но не любил поворачиваться спиной к кому бы то ни было и потому всё — таки зашёл. Рядом со священником стояла девушка, которая уже купила всё, что нужно, и теперь прислушивалась к разговору. Когда Донал вошёл, лавочник поднял на него глаза и тут же быстро обменялся взглядом со священником. Он подошёл к Доналу, узнал, что тому нужно, но потом вернулся к преподобному Кармайклу и уже не обращал на вошедшего никакого внимания. Доналу стало неловко, он развернулся и вышел.

— Боже правый! — проговорил лавочник, раздосадованный уходом покупателя, о котором только что выслушивал самые неприглядные вещи.

— Хуже некуда, Джон! — доверительно сказал священник, как бы приглашая того на дальнейший разговор.

— А я что и говорю! — согласился Джон — Благодарение Богу, сам — то я никогда ни в чём не сомневался, просто принимал на веру то, что мне говорили, безо всяких там споров — разговоров. Зачем же Господь поставил над нами священников вроде вас, сэр, как не для того, чтобы удерживать нас на путях праведности и учить нас, чему должно верить, а чему нет? Как хорошо, что не нам придётся держать за это ответ!

Священник был человеком честным (в согласии со своими понятиями о честности и о себе), и подобные взгляды на послушание пришлись ему не по душе. Но он не стал спрашивать себя, в чём различие между принятием человеческого слова и принятием того, как человек толкует Слово Божье. Он взял огромную понюшку табака из чёрной лакированной табакерки и решил больше ничего не говорить.

В тот же вечер Донал решил уладить все дела с Дори Комен. Она спросила с него такую смехотворную плату, что он начал было возражать. Однако она не уступала и всё время уверяла его, что ничего не теряет, а только приобретает. Когда Донал начал укладывать свои вещи в сундук, она вошла к нему в комнату и сказала:

— Оставили бы вы книжку — другую на полке, сэр. Глядишь, придёте и будете здесь как дома. Пусть эта комната так и останется вашей. Приходите, как только сможете. Моему — то Эндрю так хорошо на сердце становится, когда случается поговорить с тем, кто знает пути Господни! Господом — то Его называют многие, только мало тех, кто заповеди Его слушает да исполняет. А Эндрю сидит себе за работой и часами раздумывает над тем, что сказал Господь, да как понять, что к чему. Знаете, как он порой говорит? «Не сомневайся, Дори, если в Господних словах что — то кажется нам неправильным, то, должно быть, мы ещё не поняли, к чему Он это сказал!»

Не успела она договорить, как в комнату вошёл сапожник и тут же подхватил то, что показалось ему главной нитью разговора.

— А если кому всё равно? — спросил он. — Если он благодушествует и не особенно сокрушается, что не понимает Господа? Да разве Господь стал бы говорить, если бы не хотел, чтобы дети Его уразумели всё до конца?

— Ну, Эндрю, — успокаивающе проговорила Дори, — я вот тоже много чего не понимаю в Его словах. Ты мне объясняешь, объясняешь, а я всё равно не пойму. Что тогда? Только и остаётся, что успокоиться и отложить всё это на потом. Может, когда и до меня дойдёт!

Эндрю довольно рассмеялся.

— Ой, Дори, — сказал он, — лучше одно слово исполнить, чем дюжину уразуметь! Не бойся, если чего ты сейчас и не понимаешь. Поймёшь в своё время. Потому что Господь любит не слышащего, а исполняющего и для него не пожалеет ничего. Не печалься, милая моя, от тебя ничего не уйдёт, всё приложится!

— Что ж, Эндрю, твоя правда! — улыбнулась Дори.

— Великая правда! — подтвердил Донал.

Глава 12 Замок