Донецкие повести

Кому из программистов поручить эту работу? Свои, проверенные, – слишком далеко. А задача – самой высокой степени сложности и конфиденциальности. А что, если использовать одного из гениев, работавших на Макарцева? За очень большие деньги – чтоб ему даже во сне страшно было думать о «сливе». Эта задуманная Сергеем программа будет похлеще, чем пояс шахида, – это его спасательный круг, реальная защита по обе стороны границы.

Почему-то вспомнился неуклюжий продавец пиццы, налетевший на него на мотороллере. А посмотрим-ка, чем наш знаменитый правдоискатель в последнее время занимался, где был. Селиванов быстро зашёл на нужный сервер.

* * *

Сидеть в тюрьме – на самом деле это был лишь следственный изолятор, но особой разницы в статусе учреждений Портной пока не понимал – было нелегко по многим очевидным причинам. Тем не менее Семён Григорьевич собрал остатки мужества и терпел изо всех сил. А картинка трупов убиенных, которую они увидели с Иваном в зачуханной квартирке номер 9 по проспекту Освободителей, 16, вместе с этим злосчастным адресом, казалось, скоро высверлит дыру в его такой умной от природы голове. Правда, это жуткое видение имело и другую сторону. Сёма никак не хотел оказаться на месте Царькова, несчастного охранника или красотки Полины, он не хотел этого на клеточном уровне, и это придавало ему духу. Пусть он и в тюрьме, но на сегодня это и своеобразное убежище от вездесущего Селиванова. Скоро его поймают, и Сёма вернётся домой, к любимой Лиличке. Как там она без него? Эта мысль неожиданно его согрела – Семён погрузился в приятные мечты. Воспоминания и мечты – главные пилюли для заключённых, помогающие выжить здесь и не сойти с ума, – такое глубокомысленное открытие, как и Портной, сотни тысяч раз делали и будут делать те, кто сюда попадают.

– Портной, на выход! – голос конвойного вернул Семёна в замкнутое пространство, специфического запаха которого, как и грязно-синих стен, он уже не замечал или не хотел замечать.

Семён покорно сложил руки за спину, продолжая с отсутствующим взглядом вспоминать тот корпоратив и Лилю, их сладкую безумную страсть… «А может, Селиванова уже поймали, и меня сейчас отпустят, – мелькнул лучик надежды. – Впрочем, вряд ли так быстро…»

В комнате для свиданий, куда его доставили, он увидел Лилю, и это было похоже на сон. Солнечные лучи, пробившиеся через небольшое зарешёченное окошко, ласкали её ещё больше похорошевшее личико. Она слегка приобняла Семёна и прислонилась к его щеке закрытыми, приятно пахнущими губками и тут же, отстранившись, заботливо вытерла с его щеки помаду. Портного пьянил свет, лучившийся от её глаз, запах шикарных духов. Фасон её платья казался вроде бы строгим, но явно подчёркивал красивые линии бёдер и манящую грудь. Шея была окутана изящным сине-голубым шёлковым платочком, который ей безумно шёл. Семён глядел на Лилю и не мог налюбоваться. Ему захотелось очень сильно обнять её и поцеловать в губы, но он спохватился и сдержал себя: тюремная одежда, должно быть, несущая на себе запах изолятора, нечищеные зубы… Семён не мог допустить, чтобы с этим у Лили ассоциировался его образ.

– Ну, как ты? – не дождавшись ответа, Лиля принялась доставать из пакета запечатанные кулёчки и пластиковые контейнеры с едой, по-видимому, купленной только что в супермаркете.

– Я? Ну, я лучше, чем мои предки во время войны, но хуже, чем мои земляки на Средиземном море, – Семён отлично понимал, что претендовать на роль супермужественного героя ему, даже не служившему в армии интеллигенту, было бы смешно, но старался быть сдержанным и не раскисать, что в его положении было уже неплохо.

Перекусив с удовольствием гастрономической нарезкой и приготовленным на кухне супермаркета салатом «Цезарь» из продуктов, срок реализации которых истекал, Портной поймал себя на мысли, что домашний борщик, блинчики, не говоря уже о форшмаке, явились бы верхом его мечтаний в этой области. Но и за это спасибо. Судя по всему, время свидания для него не было ограничено стандартными рамками – единственное, в чём в данной ситуации проявлялся его статус.

– Семён, у меня к тебе разговор, – Лиля взглянула на него, но тут же отвела взгляд и, не дожидаясь реакции, продолжила, – Сёма, я тебя очень уважаю, ты мне как папа.

– Что-то новенькое, я же не извращенец, – в предчувствии чего-то тревожного к Портному вернулось самообладание.