Донецкие повести

С этими словами дядька Степан встал и шагнул на ухоженную грядку. Наклонившись, он долго копался в густой листве, что-то там выискивая. Сорвав огурец и надкусив его, он крикнул жене, которая продолжала возиться с мешками:

— Катерина, огурцы подошли. Если к вечеру не соберешь, то можешь сразу уткам отдать.

Черепанову на миг показалось, что их разговор закончен, но в это время дядька Степан сказал:

— Ладно, нечего рассиживаться. Есть у меня одна мыслишка. Ждите, пойду, пропуск возьму.

Из дома он вышел через пару минут. Все в той же рубашке, шортах и тапочках. В руках он держал средних размеров сумку, в которой позвякивало что-то стеклянное. Проходя мимо своих домочадцев, коротко бросил в их сторону:

— Я скоро…

Полковником оказался учитель военной подготовки одной из школ Луганска. Выслушав Маллоя, недоверчиво окинув взглядом Ивана и особенно дядьку Степана, он что-то сказал своим бойцам. Минут через пять во двор овощной базы, где располагался отряд Полковника, въехал старый микроавтобус темно-зеленого цвета с красными крестами на дверцах. Из него вышел небритый мужик в грязном и с застиранными бурыми пятнами крови, халате.

— Здесь шприцы и обезболивающие. Колите ему каждые два-три часа. И воды старайтесь давать поменьше… Там ранение в живот. А это вам для дезинфекции, — сказал он Маллою, протягивая ему ключи от машины и небольшой полиэтиленовый пакет.

— Какой дезинфекции? — машинально переспросил Иван.

— Вашей, — буркнул ему санитар и открыл дверцу машины.

Иван понял, что имел в виду под дезинфекцией санитар — ему в нос ударил едкий запах лекарств и горелого мяса. Внутри скорой, на обычных стареньких носилках лежал раненый. Ног у него не было, вместо рук в разные стороны торчали еще не зажившие культи, туловище и голова были обмотаны бинтами непонятного цвета.

— Как ты, Николай Иванович? — спросил у раненого Полковник, заглядывая внутрь «скорой». И, не дождавшись ответа, тихо сказал. — Прощай, Коля.

К удивлению Ивана руководство их дальнейшими действиями взял на себя дядька Степан.

— Постой, Полковник, — остановил он уже отходящего от машины командира ополченцев. — Выдели нам толкового бойца. Пусть он проводит нас до крайнего блокпоста на нашей стороне. Так быстрее будет. И еще… В Опошне у твоего друга есть родня? Адрес и телефон давай.

После этого он оценивающим взглядом посмотрел на Ивана и Маллоя и, как будто командовал ими всю свою жизнь, сказал:

— Ты, малой, садись за руль «скорой» — водилой будешь. Я за санитара сойду, ну, а ты, Ванька, будешь у нас доктором.

С этими словами дядька Степан натянул на себя халат, который только наполовину скрыл от посторонних глаз его яркие то ли трусы, то ли шорты с обезьянами на пальмах.

— Я ничего против этого не имею, — Никита с вызовом посмотрел на своего нового «командира». — Только, дядя Степа, я вас очень прошу — не малой, а Маллой… Неужели вы здесь голливудских фильмов не смотрите?

Дядька Степан с недоумением посмотрел на парня:

— Смотрим, конечно, а то как же. Так шо ты, малой, зря обижаешься…

Иван отогнал свою машину в самый дальний угол базы и отнес ключи Полковнику, который пообещал, что до их возвращения с нею ничего не случится. Вернувшись к своим друзьям, он увидел, как его дядька внимательно осматривает кабину скорой помощи. Он выбросил из нее топографическую карту области и три патрона от автомата Калашникова, кольцо от ручной гранаты, с ветрового стекла снял наклейку с флагом народной республики. На ее место дядька Степан прикрепил лист бумаги с надписью большими буквами «Груз 200». Отойдя от машины на несколько шагов, он окинул ее взглядом и, повернувшись к своим новым спутникам, сказал, как скомандовал:

— Ну что, орелики, поскакали?

Иван и дядька Степан устроились на жестких сидениях, которые стояли вдоль одной из стенок «скорой». Его колени упирались в носилки с раненым танкистом, а спина чувствовала каждую гайку на проржавевшей стенке фургона. Но все это было мелочью по сравнению с тем запахом, который окутал их сразу же, как только они тронулись в путь. Закрыв полой халата нос, дядька Степан свободной рукой достал из полиэтиленового пакета, который им оставил водитель скорой помощи, бутылку спирта. Задумчиво посмотрев на нее, словно рассуждая, как поступить с «дезинфекцией», он сделал пару глотков прямо из бутылки. Несколько секунд после этого он сидел с закрытыми глазами и не дышал. А затем сделал полный вдох, с шумом втянув в себя воздух.

— А ты знаешь, помогает, — с удивлением сказал он, поворачиваясь в сторону Черепанова и протягивая ему бутылку.

Иван, машинально взяв спирт, с недоверием смотрел на своего родственника. Поймав его взгляд, дядька Степан отбросил от лица полу халата и демонстративно закурил. Сделав большой глоток, Черепанов закашлялся, а когда продышался, с удивлением отметил, что дышать стало намного легче. «Дезинфекция» вернула его к жизни, и он стал с интересом прислушиваться к разговору Маллоя и бойца из ополчения.