Донгар – великий шаман

Пукы хотел вякнуть, что он хант-ман, а вовсе не чукча, но ничего не вышло – он уже летел кубарем. С размаху воткнулся головой в сугроб, слепленный из такого грязного и вонючего снега, что Пукы его и за снег-то не принял! Липкая и противная холодная масса развалилась от удара, засыпая его с головой… Мальчишка отчаянно забарахтался, рванулся вперед и вверх… Вздымая вокруг себя целые тучи легких сухих снежинок, выкатился на крепкий наст.

Сел, тяжело и надрывно дыша, потерянно оглядываясь по сторонам. Перед ним снова тянулось привычное белое безмолвие тундры, мерцающее серебром под луной. Пукы еще немного посидел, отирая и без того мокрое лицо снегом, пытаясь прийти в себя, то и дело судорожно мотая головой. Он отчетливо ощущал, что виденный им мир не мог быть не то что Средним или Верхним – такого ужаса и в Нижнем-то не встретишь! Такого просто не могло быть на всем течении Великой реки! В таком мире что угодно могло существовать, даже сказочные гигантские лодки, раскалывающие айсберги железными носами!

Пошатываясь, ослабев, как после целого Дня болезни, Пукы снова брел сквозь блистающую белизну Ночной тундры, при каждом шаге проваливаясь по колено. Снегоступы остались где-то там – неведомо где.

Теперь даже отморозки уже не так пугали. В первый раз ему повезло – яростно рыча, эрыги дрались между собой. Громадные дубины с треском колотили по толстым черепам. Один отморозок всадил каменный топор в шею собрата. И тут же принялся жрать, не обращая внимания на остальных дерущихся. Прячущегося за ненадежным прикрытием низкорослых деревьев Пукы стошнило. Не шевелясь и стараясь даже не дышать, он сидел в своем укрытии, пока эрыги не прекратили сражаться и не доели побежденных. Парочка уцелевших убрела за горизонт, поглядывая друг на друга жадными глазами и явно ожидая нового приступа голодной ярости.

Пукы приноровился идти под прикрытием сосен. Издалека заслышав ворчанье и рык, он быстро вкапывался в снег и пережидал. Один раз осмелел настолько, что последовал за стадом, подбирая то остатки обглоданного оленя, то даже целую ногу Вэс. Но постепенно из тундры исчезли даже эрыги – снежный наст оставался чистым и нетронутым, будто Пукы приближался к краю земли. Нынешнего отморозка мальчишка едва не пропустил – так привык, что вокруг никого.

Новый приступ кашля заставил Пукы скорчиться в три погибели и снова остановиться. Отдышавшись, он потер ноющую грудь, вытер ладонью мокрый лоб и огляделся по сторонам. Приходилось признать – он понятия не имел, где находится! У него вырвалось сдавленное, полубезумное хихиканье – он заблудился! Заблудился в тундре, где над головой – громадное небо и каждая звезда может безошибочно указать направление! На это действительно способен только сопливый-слюнявый!

Впрочем, и небо с первого же дня пути вело себя… странно. Знакомые созвездия – Олень, и Волк, и Медведица, и Охотничий Путь – вроде бы оказывались на месте, готовые подсказать дорогу к Храму. Хоть в Тюме, хоть в Хант-Манске. Но стоило Пукы заснуть – и местоположение звезд неуклонно менялось, словно духи нижних небес переставляли их, специально, чтоб подшутить над измученным мальчишкой. А ведь ему так нужно в Храм!

Он стоял у храмовых ворот, между выточенными из голубого льда гигантскими статуями Огонь-матери Най-эквы. Сперва, конечно, стражники не хотели его пускать и смеялись обидно, совсем как Аккаля. Но потом Пукы вытащил отцовский нож, и они сразу подтянулись и даже взяли на караул свои копья с наконечниками из настоящего железа. Потом его повели в Храм… И оказалось, что его отец – не просто геолог, а самый главный! Начальник геологической партии! И он вовсе не забыл про Пукы и мать! Все эти тринадцать Долгих дней он мечтал к ним вернуться, вот только работа не позволяла. А потом отец повел Пукы к самой жрице-наместнице. Она тоже была тут, прямо в том же храме! Ведь когда беда, она ездит по всей Югрской земле и обо всех заботится. Наместница выслушала Пукы и, конечно, сказала, что подлая старая жрица обманула его – никто не приказывал забирать у хант-манов всю еду. Да то и не жрица была, а принявший ее облик злобный дух куль. Наместница все равно похвалила Пукы, что тот хотел помочь Храму. Велела нагрузить полные сани мясом, и жиром, и порсой, и инструментами всякими железными, и еще парку Пукы новую выдать – на собольем меху. И они с отцом поехали в пауль. Мать лед колола – а тут они. Она как увидит, как кинется к ним! Орунг следом – мать его найти успела… А ор и старуха Секак – тоже кинулись. В другую сторону – от их пауля подальше. Всех остальных – особенно Тан – Пукы простил. Даже Аккаля…

Новый приступ кашля заставил Пукы очнуться. Вокруг все та же ледяная пустота. Он присел на корточки, пережидая слабость. Вытащил из мешочка на поясе одноразовый храмик. Щелкнул над сложенными шалашиком веточками. Колесико сухо лязгнуло, ударяя в кремень…