Донна Роза

Вопрос религии в этом мире я ещё подробно не изучала, но знала, что здесь есть молельни, куда ходили люди и взывали к Всевышнему (или ещё его называли Единый) один раз в конце недели, в воскресенье (итал.: доменика) подобное мероприятие было обязательным для каждого верующего. В остальные же дни по желанию, и санто (слышащий), так обращались к духовникам этого мира, был рад всем: в рассветные часы он читал проповеди. Эми часто ходила в молельню и рассказывала мне, какой тут санто Микеле замечательный человек. И как после проповеди он может уделить каждому время, выслушать, дать дельный совет.

Молельню я видела, она стояла неподалёку от поместья. Это было прямоугольное строение с узкими окнами-бойницами, из такого же камня, что и главный особняк. И никаких крестов, или иных религиозных символов из своего мира на ней (молельне) я так и не увидела. Зато приметила прямо над входом висящий знак, вырезанный из дерева: круг, а внутри ещё один поменьше и непонятная загогулина.

– Паола, – мужчина подскочил к мачехе и опустился на край кровати, взял её тонкую руку, нежно погладил пальцы. – Это пройдёт, дорогая.

– Буэна сэра (итал.: добрый вечер!), матушка! – проговорила я, внутренне поморщившись. – Поздравляю вас с будущим пополнением!

– Ой, Роза, ты пришла наконец-то навестить мать? – раздражённо фыркнула она и даже нашла силы, чтобы приподняться на локтях и взглянуть на моё лицо. Паола и впрямь выглядела неважно, и тёмные круги под глазами не поддельные, а самые, что ни на есть натуральные.

– Я себя вот только сегодня почувствовала более-менее сносно, – честно ответила я.

– Дорогая, – отвлёк на себя, мою змеюку-мачеху отец, – ты не находила драгоценности Розы? Она их потеряла.

– Нет, конечно! – вполне искренне ответила та, бессильно откидываясь на ворох подушек. Те снова едва слышно зашуршали. Надо бы подсказать местным набивать их пухом, а не сухой травой, и мягче, и тише будет.

– Дон Дарио сказал, что вы забрали мои перемётные сумы себе, – быстро проговорила я и заметила, как глаза брюнетки яростно сверкнули.

– Сумки какие-то взяла, кинула в тот сундук, даже не заглядывала, – быстро отчеканила она и уже слёзно прошептала, обращаясь к отцу, – неужели считаешь меня какой-то воровкой? – всхлип, полный обиды.

– Нет, что ты. Пусть Роза заберёт свои вещи, ты, наверное, просто запамятовала их ей вернуть.

– Да, дорогой мой, совсем из головы вылетело. Так переживала за Розу…

Пока они мило щебетали, я подошла к указанному комоду, но замок был надёжно заперт.

– А ключик можно? – спросила, высоко вскинув бровь.

Отец устало вздохнул, встал и лично отпер замок.

– Вот твоя сумка? – показал он на коричневый кожаный вещмешок.

– Она там одна такая, – добавила мачеха.

Неуверенно взяв мешок, развязала горловину и заглянула внутрь. Украшения были на месте, но отчего-то мне показалось, если вспомнить описание, данное Эми, что тут чего-то не хватает. Бросила взгляд через плечо на мачеху, та как раз следила за каждым моим движением и выражение торжества на её худом лице я ясно уловила.

Вот тут встаёт вопрос: поверят мне или ей. А в свете того, что я якобы ничего не помню и полагаюсь на слова служанки…

– Отец, не мог бы ты сам посмотреть, всё ли на месте? – краем глаза заметила, как женщина чуть напряглась.

– Так я не помню, что там должно быть, – развёл руками отец, но всё же подхватил мешок и вывалил содержимое на стол.

Глава 13

Украшения сияющим дождём посыпались на гладкую поверхность стола. Кольца, тяжёлые длинные серьги, парочка браслетов, подвески… Драгоценные каменья блестели в заходящих солнечных лучах, преломляясь на гранях и отсвечивая разноцветными зайчиками по каменным неровным стенам. Я заворожённо провела руками по золотому колье с немудрёными вставками из непростых сапфиров. Ох! Моё сердце, как и сердца многих женщин, будь они сейчас на моём месте, на миг замерло: сапфиры оказались чистейшими, тёмного, очень глубокого синего цвета.

– Тут не хватает серебряного набора из кулона и серёг с очень редкими каплевидными рубинами, что принадлежал твоей прапрабабке, – задумчиво перебирая всё моё наследство, заметил синьор Риччи. – Всё остальное на месте, – он нахмурился, поглядел сначала на меня, затем вопросительно на мачеху.

А говорил, что не помнит, какие украшения были у его дочери. Ха! Всё у него хорошо с памятью, даже более чем! Иначе и не могло быть, ведь Риччи прославился, как отменный купец.

Пока он проверял всё ли на месте, я краем глаза пристально следила за мачехой. Делала это так, чтобы со стороны казалось, что я очень внимательно смотрю на руки Жакоба.

– Паола? – тот момент, когда она заполошно стрельнула глазами на второй сундук, я не пропустила. Но Паола быстро взяла себя в руки и как ни в чём не бывало, зевнула. Очень спокойно и расслабленно, она поводила задумчиво своими большими тёмными очами по сундукам, по столу с кучкой бранзулеток, мазнула равнодушно по мне, и, остановив свой взор на супруге, заговорила: