Донна Роза

– Есть ещё вариант на лошадках.

На лошадях? Это звучало ещё хуже: где я, и где кони?

– Не всё ли равно на чём или ком, Роза, ну когда у тебя выдастся ещё шанс так отдохнуть? А?

Может, больше и никогда, мелькнула мысль.

– А давайте я пешочком, следом за вами? Мне уже сколько лет? Какие велосипеды… разве что на трёхколёсном, но такой навряд ли там сыщется! А лошадь я даже и не рассматриваю!

– Вся прелесть именно в быстром движении, дорогая Роза, – растягивая слова, улыбнулась Светлана.

Ага, кто бы говорил!

Света, словно что-то прочитав на моём лице, снисходительно добавила:

– Но мы всё понимаем, тебе возраст не позволит, да и болячки ему сопутствующие, – тут Люда не выдержала и пихнула подругу локтем, но та договорила: – помешают насладиться прогулкой в полной мере, – и сказано это было так… в общем, неприятно кольнула меня эта холёная красотка возрастом чуть за сорок, но ухоженная и деловитая. И что объединяло столь разных людей, как Люда и Света? А ещё я отчего-то сразу поняла, что она взревновала свою подругу ко мне. Так никто ей не мешал ходить по городу вместе с нами…

– А вот мои болячки тебя вовсе не касаются, – фыркнула в ответ, но беззлобно, – я с вами.

– Вот и славно, – обрадовалась Людмила и засобиралась. – Экскурсия начнётся сегодня после четырёх вечера, когда духота чуток спадёт.

"Королева улиц" поражала яркостью и пышностью зелени, растущей вдоль аккуратной дороги. Велосипеда мне не нашлось. Я была дамой весьма упитанной и колоритной, оттого экскурсовод предложил взгромоздиться на смирную усталую лошадь.

Ехидный взгляд Светки меня покоробил и я, упрямо сжав губы, согласилась на эту авантюру.

И сначала всё было просто прекрасно: коняшка медленно несла свою тяжёлую ношу, я глядела по сторонам и полной грудью вдыхала дивные ароматы античности, которые, казалось, пропитали всё вокруг: от мощёной дороги до деревьев и даже синего с редкими облачками неба.

На очередном повороте велосипедисты и некоторые, кто так же как я, оседлал непарнокопытных, ускорились и я, чтобы не отстать от них, осторожно сжала пятками лошадиные бока, вот только та осталась глуха к моим понуканиям. Я повторила, но порезче и посильнее, и уже отчаялась, когда животное, до того смирное и равнодушное, вдруг ни с того ни с сего резво бросилось вскачь.

– А-а-а-а-а!.. – заорала, завизжала я, шляпка улетела куда-то в сторону, от страха я зачем-то бросила вожжи и, как следствие, на очередном крутом повороте пушечным ядром вылетела из седла. Полёт мой был наверняка весьма зрелищным, вот только недолгим.

Встреча с землёй не принесла ничего хорошего: грузно бухнувшись оземь, затылком треснулась обо что-то твёрдое и острое. Страшный треск… невыносимая вспышка боли и мир померк…

Глава 3

– Синьорина Роза, – настойчивый голос пробивался через пелену боли. Голова трещала так, что, казалось, вот-вот и расколется. – Как вы? – кто-то осторожно прикоснулся к моему плечу. Это простое действие вызвало волну боли по всему телу.

– Оо, – простонала я и смогла-таки разлепить веки. Первое, что увидела это полные беспокойства карие глаза какой-то женщины. – Пиить, – прохрипела я, испугавшись собственного голоса. Он был другим, даже интонации иные. И говорила я не по-русски, чудны дела твои…

Память возвращалась урывками, и всё же я смогла вспомнить и конную прогулку по Аппиевой дороге, и как вылетела из седла взбесившейся кобылы, будь она неладна!

Тем временем испуганная женщина исчезла из поля зрения, а веки мои снова потяжелели, но через пару мгновений меня осторожно приподняли и прижали к губам край какой-то фляжки. Жадно присосавшись, осушила всё до дна. И мне было глубоко фиолетово, что вода имела странный болотистый привкус, и ещё оказалась омерзительно тёплой.

– Я отправила пастушка Абеле, что пас неподалёку коз, в поместье. Простите моя синьорина, но без помощи дона Росселлини мы не справимся. У вас сильный ушиб головы, шишка выскочила…

Синьорина? Но я далеко не юная девушка, я бабушка уже.

Вода чуть взбодрила, стало легче дышать и минут через десять тишины, я попросила девушку помочь мне сесть.

Она ловко приобняла меня за плечи, и я с кряхтением приподнялась. С помощью незнакомки и даже оперевшись об неё, приняла более-менее вертикальное положение. Голова всё же закружилась несмотря на всю осторожность.

Что же, если больно, значит, я жива. А это обстоятельство уже невероятно радует.