Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

— Не время, — ответил отец. — Пройдет лето, появится у нас перебродивший мед, позовем ее отца и мать, к тому времени она повзрослеет, пообвыкнется с ролью невесты.

— Осталась девушка без подружки, будет она, как неприкаянная в группе Юха.

— Пусть перебирается жить в наш отсек. Она сдружится с Данцем, с нашими женщинами, мы к ней привыкнем. Жить в группе Юха девушке совершенно ни к чему.

Всю зиму Луч со своей группой трудились втайне над поделками из подручных средств и заготовок кремня. К весне мастера на радость женщинам подготовили из рогов оленя и тонкостенных костей мелких животных множество отполированных шпилек для волос, длинные иглы с проушинами, шилья с костяными держателями. Порадовали мастера и мужчин. Дружинники получили в подарок треугольной формы кремневые обоюдоострые ножи с рукоятками из бивня мамонта, а вождь и руководители групп наконечники с чешуйчатой ретушью для пик. С опозданием, когда не стало снега, на дворе была весна, Луч смастерил из лопатки носорога лопату округлой формы для отбрасывания снега и несколько меньших размеров ручных орудий из широкой кости крупных животных.

— Снега-то нет, — подшучивали над умельцем соплеменники, — теперь зачем они нужны?

— Белое покрывало возвратится на землю и еще не раз. Инструмент тогда пригодится.

Когда ушла большая вода, появились тучи комаров и мошек. Насекомые лезли в нос и уши, рта не открыть, лепились на открытые участки тела. Не знакомые с повадками жалящих животных донольцы страдали, отбивались, как могли, но без особых успехов. Кол первым заметил вездесущей гадости нет возле костров и там, где есть дым. Он подобрал за Белоярой высохший помет быка, поджег, с тлеющим сушняком ходил перед саманной крепостью и не подвергался нападению назойливых насекомых. Вскоре все племя донольцев отбивалось от зловредных комаров и мошек душистым дымком.

Едва народился новый месяц и хорошо просохла земля, дружно пошла в рост зеленая трава, появились стада и группы животных. Часть из них уходила дальше, вдоль Дона. Многие олени, быки, лошади, гуси, лебеди, утки, другие млекопитающие и птицы оставалась в придонье. Бескрайняя степь наполнилась жизнью.

Однажды ранним утром донольцы услышали недалекий гул копыт большого табуна лошадей и тихое призывное ржание. Наверху склона поймы стоял повзрослевший Муст. Улка подбежала к любимцу, погладила шею, трепетную под рукой спину. Лош большими темными глазами настороженно водил по сторонам. Стоило Данцу сделать попытку подойти, гость из дикого табуна расправил хвост по ветру и умчался к родному косяку. С безвольно опущенными руками и слезами на глазах девушка смотрела вслед убежавшему Мусту.

— Он вернется, — успокаивал жених подругу, — перед наступлением холодного времени непременно забежит повидаться.

Незабываемое зрелище представилось донольцам на закате весеннего дня. Вдоль речной долины за Белоярой шествовало стадо мамонтов. Животные передвигались неторопливыми размеренными шажками. Казалось, у великанов сил не осталось для дальнейшего путешествия. Будто гигантские рога выставили они вперед бивни в готовности отразить нападение единственного врага в теплое время года — шерстистого носорога с непредсказуемым нравом. С плохим зрением, хвост торчком, морда вниз, острый рог, более чем в две руки длиной выставлен вперед, нападает зверь без разбору, кто перед ним, малый или большой, подросток или взрослое животное. Носорога не оказалось, но мамонты начеку. Они ушли, как и пришли, завораживающей величавой поступью. Донольцы смотрели вслед, пока великаны не скрылись из виду.

Проснулся после зимней спячки худосочный медведь, вышел подкормиться, прямо перед собой увидел идущую мимо еду, много еды. Мамонты на хищника не обратили даже внимания. Проводил зверь стадо голодными глазами, потыкал носом в зеленую травку и закосолапил к Дону. Чего другого, а ракушки там всегда много.

Следующим днем произошло событие, которое в жизни донольцев приобрело впоследствии особую значимость. Насосался Кол кусочков разбитой льдины, день-другой бегал, прыгал, как ни в чем не бывало, потом в сильном жару не смог подняться с лежанки. Лек ходил вокруг, становился на колени, поднимал руки вверх, просил небо помочь мальчику, давал ему то одни, то другие настои разнотравья, но больной горячими губами ни к чему не прикасался, тихо лежал с закрытыми глазами.