Донор

Затем эти милые джентльмены и их блистательные дамы уселись играть в покер, и ставки с их достатком были не для слабонервных. А я для себя сделала ещё одно открытие — несмотря на свою осторожность с людьми и на дороге, Марк был азартен и мог сорить деньгами направо и налево, если его душеньке того хотелось. То есть не деньги были главным приоритетом в его жизни. Тогда что?

— Ты куда? — остановил меня его голос, когда я уже почти юркнула в тень.

— Хочу прогуляться, ты же знаешь — карты это не моё.

— Останься. Вдруг ты приносишь удачу, а это, наверняка, так и есть. Не хочется потом рыскать в темноте, разыскивая свою садовую фею.

    Дался ему этот сад, теперь ещё долго будет меня подначивать.

Хотел чтобы я изображала страстно тесную связь между нами, ладно. Становлюсь позади него, провожу руками по его крепким плечам, обнимаю и скольжу вниз, по бокам и к животу, поглаживая его через ткань рубашки. Целую нежно-нежно в шею и шепчу на ухо:

— Хочешь, я буду вводить их в заблуждение, строя обманчивые мины?

— Просто продолжай делать пальчиками то, что ты делаешь, — тихо выдыхает он.

Я щекочу его своим дыханием, Марк щурится, и время от времени задерживает своё. Игра в покер затягивается. Джек поднимает тему выборов, и уже не понятно чем мужчины увлечены больше, игрой или разговорами.

— Иди в дом. Ложись. Когда я освобожусь, я разбужу тебя, — бросает мне Марк. В его голосе какая-то неразборчивая смесь заботы, властности и теплоты. Меня не нужно долго уговаривать я давно хотела слинять от этой хищной сливочной компании.

Просыпаюсь от того, что меня одновременно целуют и вытрушивают из простыни, в которую я завернулась, но вместо того, чтобы содействовать, я тянусь к выключателю.

— Зачем ты включила свет? — шепчет Марк.

— Хотела убедиться, что это действительно ты, — бормочу я, и он с довольным рычанием накрывает меня своим телом.

Каждое наше занятие с ним любовью выходит ярким, до душевного содрогания. Всякий раз вселенная взрывается, а затем ласково баюкает нас на волнах, наслаждаясь вместе с нами. Каждый раз мы словно изголодавшиеся любовники набрасываемся друг на друга с прожорливой страстью. С чем это связано и почему с ним? Это с нами что-то не так или вселенная сбрендила?

— Хорошо, как же мне хорошо, — стонет Марк, уткнувшись мне в плечо.

— Очень, — вторю я ему, даже забыв, что злилась и хотела высказать своё возмущение по поводу «свадьбы». Мы так и засыпаем обнявшись. Что-то происходит. За кулисами этой реальности что-то явно перестраивается. Я будто села в поезд, с которого уже не могу сойти, потому что он мчит без остановок!

На рассвете он шевелится, пытаясь подняться с кровати, но я в полусонном бреду, вновь обвиваю его руками, тяну на себя, целуя его лицо, чувственно так, сладко, не отдавая себе  отчёта:

— Нет, мистер, вам положено оставаться в постели.

— Вынужден вежливо отказать, — слышу его вздох и улыбку. — Вчера меня пригласили на утреннюю рыбалку, — но он не уходит, он отвечает на мои поцелуи, — Да что же это такое, я не могу от тебя оторваться, — с несчастным стоном вздыхает Марк и высвобождается. А я в следующую секунду проваливаюсь дальше в сон.

… Похоже, все мужчины отправились на рыбалку, их спутницы нежатся в постели, не желая вставать в воскресную рань. В 8:50 проснулись только я и Жаклин, кажется, так её звать, такая яркая брюнетка с красивыми синими глазами и четвёртым размером груди, любовница акулы фармацевтики. На завтрак в столовой нам подали кофе, сырную тарелку, круассаны четырёх видов, легкие изысканные закуски в тарталетках, фрукты и бог знает что ещё. Жаклин подсела ко мне, сверкнув натянутой улыбкой, показывая все тридцать два отбеленных зуба.

— Как любопытно, что Марк заговорил о свадьбе, раньше  до этого не доходило, — многозначительно заметила она, с явным намёком на то, что у них была интрижка. — Кто бы мог подумать, что в нём что-то шевельнётся и я не о его члене. …И что же этот псих позволил войти и переделать свой дом? Этот его памятник клятвы никогда не иметь семью? Там же не было ни одного угла, который мог принять в себя женщину, я о сердце монстра. Неприкасаемый храм, неприкасаемая свобода, неприкасаемое сердце. Как ты смогла?

— Не думаю, что у меня есть сейчас желание откровенничать, — с шедевральным достоинством обрубила я её, и гордо поднявшись, почесала пить кофе в беседку в саду. Как я смогла, да никак! Тому, кто укротит Марка Винздора — следует тут же издать книгу, ведь ещё никому не удалось пройти весь лабиринт до конца.

Нужно было как-то разгрузить мысли о Марке, иначе я чувствую, что вся эта безумная история делает безумной и меня. Для начала я спряталась в комнате. Я редко захожу в соцсети. Только лишь иногда, чтобы посмотреть, как там поживают мои старые друзья и подруги, чем они дышат, какие события постят. Даже отгородившись от них после гибели Кита, я всё равно по ним скучаю, порой даже очень сильно.