Донор

— Это была третья попытка нападения, и впервые они подобрались так близко, нанеся телесные повреждения, раньше это больше носило характер запугивания. А вчера я расслабился, — заговорил он серьёзно, оставив свои попытки заговаривать мне зубы. — Прости, что из-за меня ты натерпелась столько страху. Ты всего лишь ранила нападавших, одного легко, второй в тяжёлом состоянии, но жить, сука, будет. В полиции мы заявили, что стрелял я, так как оружие оформлено на меня и будет проще уладить это дело, тебя я никак не хочу приплетать. Сегодня в офис придёт следователь, ему для протокола нужно взять у тебя показания. Очень прошу, я настаиваю, Мэл, чтобы ты сказала, что от испугу зажмурилась и ничего не видела. Эти отморозки скажут то, что им велят. Мы уже знаем заказчика, и  уже подано заявление. Это была последняя капля моего терпения — её пора сажать за решётку.

— Её? — оторопела я. Хотя, учитывая характер моего жениха и его отношения с женщинами, почему бы и нет. Не одна, небось, мечтает подержать его за горло. — Одна из обиженных подружек? — фыркаю я и даже мне очевидно, что я ревную.

— Ты права, так неразумно себя вести может только обиженная женщина. Но к твоему сведению, я не заводил себе таких подружек, которые могли бы в последствие качать права или угрожать жизни. Это Стефани, моя бывшая, неугомонная, жадная жена. Вчера её зацепила наша встреча, она слишком хорошо меня знает, чтобы заметить, что ты для меня это серьёзно. Но на этот раз я накажу её по полной программе. Будут ещё какие-то вопросы?

— Ты что занимался сексом, в то время, когда на тебя кто-то смотрел?

Марк как-то странно крякнув, не несколько секунд отвёл взгляд.

— И такое как-то было. Я экспериментировал, изучал границы чувственности, пределы удовольствия.

— Развратник.

— Ну, если смотреть на меня глазами синего чулка, то да. Только я приобрёл опыт, который теперь целиком и полностью достанется тебе.

 В серьёзных стабильных отношениях я не склонен к полигамии, чтоб ты знала, я презираю измены даже на тонком уровне. Хотя, предупреждая, твой возможный вопрос, у меня был секс с двумя и даже тремя девушками одновременно, но это был трах на одну ночь даже без знакомства. Что-то ещё тебе рассказать? — уставился на меня Марк, и в этих охренительных серых глазах плескался искушающий вызов, самоуверенность, желание, нежность и бог знает ещё что. Когда он был самим собой — от его глаз было трудно оторваться, они могли склонить меня к чему угодно, покорить и признать за мной право обладания Марком Винздором.

— Пожалуй, пойду, поработаю, — вздохнула я, с трудом отрываясь от этих глаз. — Про твои эксперименты как-то слушать желания нет, а ставить над тобой свои собственные — доктор запрещает. По крайней мере, отложу это на вечер, вместо десерта, — не он один умеет дразниться. Ко всему я начинаю одеваться прямо при нём.

— Ого, горошина, ты меня интригуешь, — выдыхает Марк. — Мне нравятся твои планы.

— Правда? — наклоняюсь к нему, чтобы поцеловать. — Тогда, надеюсь, никакой мой отчёт не испортит тебе настроение, и ты будешь в предвкушении ожидать моего возвращения, разрешаю немного пофантазировать, — проворковала я, глядя, как эти глаза уже заволокло желанием. — Отдыхай, поправляйся и набирайся сил, любовь моя.

— Будь уверена, я буду ждать тебя с большим нетерпением, коварная женщина, — усмехнулся он. — Машина с водителем тебя уже ждёт.

  В офисе, новость о том, что шефа не будет, причины они естественно не знают, приводит всех в экстаз. Разговорчики, расслабленные движения, никто никуда не торопится, несмотря на то, что каждому из нас на электронную почту пришло распоряжение с поставленными задачами. Ко мне с расспросами подходить боятся, может потому что поблизости постоянно крутится Хардин, поэтому мне остаётся только работать, подавать, так сказать, пример. Наш начальник охраны не просто так крутился рядом, он ждал прихода копов и, как я поняла, желал присутствовать при нашей беседе. Я повторила то, что просил сказать меня Марк, следователь особо не докапывался, похоже это вообще делалось для галочки, и Хардин контролировал меня, а не копа, с которым он, по всей видимости, был хорошо знаком.

— И что теперь грозит его бывшей жене? — даю понять Хардину, что я в курсе событий, вдруг он скажет мне то, что Марк утаит.

— Тюремный срок, что ещё ей может грозить. Иногда Марк бывает очень жёстким, ты же знаешь. Думаю, до этого он проявлял снисходительность только из-за мальчика, но вряд ли пацану нужна такая мать, её следовало ещё раньше упаковать в оранжевый комбез.

— Она хотя бы раскаивается?

Хардин очень красноречиво фыркнул, глянув на меня как на дурочку.

— Она его типа ненавидит, и жалеет лишь об одном, что бита была не в её руках. На самом деле, по отношению к Марку у Стеф до сих пор кипят чувства, она его хочет, но он так ни разу после развода ей не уступил. Они были очень яркой парой пока не разбежались, ему всегда нравились девушки с небольшим прибабахом.

— Это ты только что намекнул мне, что я придурошная?