Доноры за доллары

– Ладно, и этого тоже нужно взять с собой, – махнул рукой лейтенант. Воронцова увели.

– Так, приступим к опросу свидетелей, – сказал лейтенант, открывая блокнот.

* * *

К моему приходу в коридорах клиники было буднично пусто и тихо. По дороге меня перехватил Штейнберг. Борис Иосифович был взбудоражен и, не сказав ни слова, потащил меня к себе в кабинет, чуть не оторвав рукав моего пальто.

– Представляете, Ладыгин, до чего все дошло! – заикаясь от волнения, сказал он, едва за нами закрылась дверь его кабинета. – Они уже убивают прямо в клинике!

– Ну, что вы, Борис Иосифович! Они и раньше это в клинике делали.

– О чем вы говорите, Ладыгин! Еще ни разу в жизни мне не приходилось слышать, чтобы в солидной клинике персонал расстреливали из пистолета среди бела дня!

Это было уже любопытно. Он продолжал:

– Убиты Лямзин и медсестра. Оба – выстрелами в упор, в голову. Представляете?

Я поднялся, собираясь немедленно позвонить Чехову.

– Куда вы? Их тела уже увезли. И этого увезли, анестезиолога, Воронцова, кажется. У него что-то с психикой случилось, а к тому же у него нож нашли. Что делается, Ладыгин? Может быть, вы мне объясните?

– Объясню, Борис Иосифович, в свое время объясню. А теперь разрешите мне пойти, а то может быть и поздно.

– Идите, – раздосадованно махнул он рукой. – Если вас будут останавливать на проходной, не удивляйтесь – мне пришлось усилить охрану.

Я позвонил Чехову, предварительно узнав, куда увезли анестезиолога. Через полчаса мы уже шли по коридорам районного отделения милиции, в котором нам нужно было найти офицеров, принимавших участие в этих событиях. Чехов очень быстро разузнал все.

Опрос свидетелей показал, что подозреваться могли только двое из тех, кто присутствовал в этот момент на территории клиники: один из пациентов и посетитель, его родственник. Пациент пропал, пропал и его посетитель. Вполне могло быть, что это и не имело никакого отношения к делу, но больше подозрительных лиц в то время не обнаружили. Кроме этих двоих, с территории клиники в это время вышел только один человек – уволившийся по собственному желанию патологоанатом Власов. Его уже разыскивают.

Чехов выслушал все это внимательно, поблагодарил лейтенанта, ведущего дело.

– Как говорится, горячее, совсем горячо! – сказал мне он. – Дела нешуточные. Я пока не знаю точно, что произошло, но могу предполагать, что бандиты сцепились между собой. Может быть, заказчики почувствовали, что эти люди в клинике засвечены, а потому решили обрубить хвосты. Не думаю, чтобы такое преступление было по зубам патологоанатому: он не гангстер, чтобы иметь оружие. А вот эти двое мне кажутся именно нашими с тобой старыми знакомыми – напарничками-инкассаторами. Жаль, что их сразу не стали разыскивать. Думаю, что они немедля понеслись с доброй вестью к руководству. Вот там бы мы их всех и накрыли. А теперь – у них есть фора, и неплохая. А затеряться в Москве... Жаль, что эти олухи не удосужились как следует осмотреть место происшествия – народу набежало куча, и что-либо интересного найти не удалось. Еще остался один интересный моментик – нас с тобой пригласили поприсутствовать на допросе этого Воронцова. Что он за птица – пока не ясно. Но что-то он знает – это факт.

Но допрос Воронцова ничего не дал. Он явно был не в себе, и это приходилось учитывать. После недолгой и бессвязной беседы было принято решение отправить его на психологическую реабилитацию, а уж потом подвергать допросу.

Немного разочарованные, мы покинули отделение, взяв с руководства слово держать нас в курсе всех событий. Нам обещали периодически отчитываться о ходе следствия, что еще раз подтвердило мои подозрения в том, что Чехов – фигура более известная, чем он то хочет показать.

* * *

Приехав в клинику, я узнал, что здесь, оказывается, еще не все закончилось. Как рассказали мне мои терапевты, один из санитаров после возни с трупами зашел в туалет и обнаружил в одной из кабинок хирурга Головлева. Он был без сознания.

Санитар позвал на помощь, и несчастного хирурга перенесли в палату, где он находится и сейчас – все еще без сознания.

Я, не теряя ни минуты, пошел в травматологию и встретил по дороге Кольку Воробьева, с которым мы не виделись, кажется, уже лет сто. С его слов оказалось, что у Головлева во внутреннем кармане обнаружен загранпаспорт и билет на самолет до Мальдивов. При этом никаких денег у него при себе не было. Очень может статься, что на него напали те же, кто убил Лямзина. И цель вырисовывалась – чтобы ограбить. Из этого можно предположить, что и Лямзина ограбили.

Я, зная, что не только в деньгах здесь дело, попросил Воробьева присматривать за Головлевым, до тех пор пока он не проснется. И не спускать с него глаз, даже если для этого придется приставить к нему личную охрану.

Я хотел было уйти, но Воробьев добавил, что на этом все интересное не заканчивается. Полчаса назад звонили из управления пожарной охраны и тоже интересовались Головлевым. Сказали, что только что потушили пожар в его квартире.

– То-то парень будет рад, когда очнется! – покачал я головой и отправился к себе.