Доноры за доллары

– Я к тебе по делу, – тоном, который несколько поубавил радость хозяина квартиры, сказал он. – Ты один?

Леха попятился, растерянно оглядывая пришедшего:

– Моя на работе, проходи...

– Леха, у тебя есть видеокамера? Я же знаю, что есть, – мы же тогда на природу ее брали с собой, помнишь? – срывающимся от волнения голосом спросил Роман.

– Да, есть, только аккумуляторы немного подсели. А что, нужно? – Леха с готовностью полез в шкаф, извлекая кожаный футляр.

– Нужно, позарез нужно, Леха!

– Возьми.

Роман взял камеру, подержал ее в руке и замотал головой:

– Нет, так не годится. – Он посмотрел на Алексея и попросил: – Слушай, сгоняй пока до ларька, очень выпить хочется. А я тут пока побуду немного, ладно?

Понятливый Леха молча кивнул головой и засобирался в ларек, роняя варежки, путаясь в шнурках. Он и сам не знал, отчего разволновался, но вид Романа, с блуждающими глазами, такой, что любого взбудоражит.

Когда за Алексеем захлопнулась входная дверь, Роман поставил камеру на стол и сел на диван. Мысли у него путались.

* * *

– Кто это? – спокойно поинтересовался Юдин.

– Это Ладыгин вас беспокоит, Павел Петрович. – Я нервно теребил телефонный провод, и от этого в трубке раздавался треск.

Юдин помолчал немного и сказал:

– Я перейду к другому телефону и вам перезвоню.

– Хорошо, Паш, только быстрее! – сорвался я на неофициальный тон. Положив трубку, нервно заходил по кабинету, стараясь успокоиться.

Ровно через три минуты раздался телефонный звонок.

– Вы что-то хотели, Владимир Сергеевич?

– Да. Павел, вы помните того скандального пациента, из-за которого Штейнберг устраивал нагоняй мне, а я вам?

– Помню. Его фамилия была Сергеенко, если я не ошибаюсь.

– Замечательно! А скажите, ведь у него были какие-то проблемы с почками, не правда ли?

– Да.

– После того как мы с вами отправили его на УЗИ, он к вам приходил?

– Нет, я его с тех пор больше не видел.

– Отлично! А скажите, Павел Петрович, какие хронические заболевания и перенесенные операции больной называл вам?

– Из хронических заболеваний была названа сердечная недостаточность. Из операций – только аппендицит. Шрам я видел. При операции разрез, конечно, был сделан немного неаккуратно, но это иногда случается.

– И все?

– Да. А что произошло – он опять на что-то жалуется? Если нужно, я могу приехать в клинику и пообщаться с ним еще раз.

– Он больше ни на что не жалуется, да и пообщаться вам с ним теперь будет проблематично. Дело в том, Паша, что Сергеенко умер накануне на операционном столе от сердечного приступа. И между прочим, был ли ты в курсе, что у него была одна почка?

Павел помолчал и задумчиво спросил:

– А был ли он сам в курсе?

* * *

Разговор с Юдиным произвел на меня действие, подобное действию ледяного душа – он взбодрил и придал моим мыслям еще большую ясность.

Немного поразмышляв над его словами, я решил еще раз заглянуть к хирургу Жукову, чтобы задать один-единственный вопрос:

– Скажите, Игорь Васильевич, удален ли был у больного аппендикс? – прямо с порога начал я.

– Нет, не был, – еще больше удивляясь моему поведению, ответил Жуков.

– Спасибо вам большое!

Я немедленно удалился.

Отвечать на его недоуменные взгляды у меня не было времени – вскоре состоится выдача тела, на которой мне необходимо присутствовать.

По дороге я забежал в свой кабинет, чтобы забрать портфель – было уже поздно и не было смысла сюда возвращаться. Только я вставил ключ в замок, телефон на столе внезапно зазвонил. Я чертыхнулся – придется возвращаться – теперь каждый звонок может быть жизненно важным.

– Да, – рявкнул я, ожидая услышать голос Юдина.

– Ой, Володечка, что вы так кричите? Вы меня просто напугали!

Я сперва не узнал этот слабый, дребезжащий голос. А потом сообразил – ведь я слышал этот голос чуть ли не каждое утро. Звонила моя уважаемая соседка, Ксения Георгиевна, которая не оставалась ни на минуту равнодушной к моей холостяцкой жизни и не упускала случая поймать меня на лестнице с рассказами о своем слабом здоровье.

– Здравствуйте, Ксения Георгиевна! Как вы поживаете? – елейно пропел я, пританцовывая от нетерпения. И с ужасом думал, в какой безвыходной ситуации окажусь, если она действительно начнет, по своему обычаю, долго рассказывать о своей жизни. Но, вопреки моему опасению, Ксения Георгиевна строго сказала:

– Нет уж, Володечка, мне с вами долго разговаривать сейчас некогда – у меня борщ на плите. А звоню я вам по важному делу. К вам, Володечка, сегодня заходил молодой человек. Высокий такой, осанистый. Спросил, где вы. А я ему: «Вы по какому вопросу, молодой человек?» А он мне ответил, что сам он из службы доставки и вам посылка пришла. Я не взяла – вдруг там бомба какая?

Она минуту помолчала и спросила:

– У вас, Володечка, опять какие-нибудь неприятности?

– Нет, все в порядке, Ксения Георгиевна. А что за посылка была, он не сказал? От кого?

– Нет, не сказал. Сказал, что позже зайдет и вам передаст. А посылка такая небольшая была, аккуратненькая...