Доноры за доллары

Ждем десять минут, не давая рассеяться злости и недовольной мине. Это становится все тяжелее – за окном такой погожий денек, что думать хочется только о пикничке на лоне природы в хорошей компании. Наконец он появляется: молодой, самоуверенный и наглый – вылитый я пару лет назад!

Смотрю на подчиненного и стараюсь по его лицу понять, что он собой представляет вообще. Среднего роста, довольно худощав, хорошо сложен – видно, что спорт в отличие от меня не бросил до сих пор. Темные волосы и темные сердитые глаза на строгом лице. Бородка – для солидности, что ли? Или он себе так светило медицины представляет? Тоже мне, Джонни Деп выискался! Нужно принять меры – ничто так не радует начальство, как чисто выбритые подбородки подчиненных, а эту самодеятельность с имиджем нужно пресекать в корне!

Мои размышления о роли волосяного покрова в истории вольнодумства прервал приятный баритон:

– Вызывали, Владимир Сергеевич?

– Вы – Юдин... э-э-э...

– Павел Петрович, – помог мне Юдин.

– Да, проходите. Тут вот на вас, Павел Петрович, сигнал поступил. – Я посмотрел на него строго, стараясь произвести как можно больший драматический эффект. Будто я сам забыл, насколько нехорошо мне было полчаса назад в кабинете Штейнберга.

Однако Юдина это, видимо, не проняло. Он только надменно склонил голову набок и посмотрел на меня своими пронзительными глазами.

– Что за сигнал, Владимир Сергеевич? – невозмутимо поинтересовался он.

Каменный товарищ. Непробиваемый. Если в моем подчинении все будут такими, то вряд ли суждено воплотиться мечтам Штейнберга об образцовой терапии.

Вспоминаю главную заповедь руководителя – ни в коем случае не показывать своим подчиненным страх и неуверенность в себе – и продолжаю:

– Вы у нас в терапии сколько работаете?

– Три недели.

– Три недели? Пора бы уже знать, что у нас – не просто клиника. У нас – специализированная клиника. И специализируется она, к вашему сведению, на людях состоятельных и довольно требовательных.

В глазах Юдина засквозила скука. Видимо, подобную идеологическую обработку в наших стенах он проходил уже не раз. Ну, что ж, повторение – мать учения. Продолжаем разговор:

– Мы берем за свои услуги деньги, и деньги немалые. Это позволят нам обеспечить нашим сотрудникам достойный уровень существования, но и это же дает право нашим клиентам рассчитывать на самое компетентное обслуживание. Конечно, наши демократичные правила и гибкая ценовая политика позволяют пользоваться нашими услугами и тем, кто не принадлежит к сливкам общества. Но и в отношении к ним у нас действует старый добрый принцип: клиент всегда прав. И нужно следовать ему, как бы это ни было трудно. Если подобные условия работы вас не устраивают – ради бога, возвращайтесь в муниципальную клинику и работайте там в свое удовольствие, лечите спустя рукава, хамите – никто вам слова не скажет!

– Так в чем конкретно дело, я что-то не уловил? – вернул меня к реальности Юдин, который слушал мои излияния, кажется, вполуха.

– А дело в том, дорогой вы мой, – добавил я металла в голос, – что вами недовольны клиенты.

– Чем недовольны и кто конкретно?

– Вот у меня здесь есть письменная претензия на имя главврача, в которой указывается на неоднократные нарушения вами профессиональной этики и некачественное обслуживание наших больных.

Мой тон должен был его просто придавить к креслу. Но, видимо, я не на того напал.

– Владимир Сергеевич, мне кажется, что если бы вы немного яснее выражались, то от нашего разговора было бы намного больше толку и я бы уже мог пойти на свое рабочее место. Разрешите, я сам взгляну на эту жалобу, а то я до сих пор ничего не понимаю.

Вот наглец! Ну что ж, пусть возьмет и почитает. Я протянул ему листок, он пробежал его глазами и тяжело вздохнул. Возвращая мне кляузу, он сказал:

– Вам нужно было сразу мне сказать, от кого эта жалоба. Не нужно было бы столько слов.

– В смысле?

– В смысле этот товарищ... то есть – господин Сергеенко мне уже всю плешь проел, – раздраженно посетовал Юдин.

– То есть вы его хорошо помните и причину недовольства его представляете?

– Вполне, – подтвердил Юдин. – Этот замечательный человек – дай бог ему здоровья – ипохондрик чистой воды, и притом – ипохондрик агрессивный. Он с самого начала моей работы здесь досаждает мне своими посещениями. И не жалко ему денег? Жалуется всегда на одни и те же симптомы – рези в пояснице, болезненное мочеиспускание. Явно что-то не в порядке с почками. Я даю ему направление на процедуры и на УЗИ, он это игнорирует и настаивает на своей госпитализации и срочной операции. Но я не могу дать ему направление на операцию, если не могу быть уверен в диагнозе! Я ему это объясняю, а он грозится на меня в суд подать! Я ему говорю: если вас моя работа не устраивает, обратитесь к другому специалисту, а он опять ко мне приходит! Что я с этим могу поделать?