Доносчики в истории России и СССР

Репрессии против командных кадров сопровождались созданием такой обстановки, при которой военнослужащих всех уровней, начиная с солдат, призывали «разоблачать» своих командиров и доносить на них. В условиях массового психоза выявление «врагов народа» и «отклонившихся от генеральной линии партии» проводилось на всех уровнях. Разоблачали и доносили друг на друга и на своих командиров рядовые, сержанты, офицеры и генералы. Доносили из личной неприязни, чтобы свести счеты, чтобы спастись самому и продвинуться, доносили и из патриотических чувств. Доносили как «любители», так и «профессионалы» — штатные осведомители особых отделов. Шансом остаться в армии, а порой и в живых было проявление бдительности и клятвенных заверений в преданности родной Коммунистической партии. Доносов было великое множество. Как влияли доносы на судьбы людей, можно проследить, например, по судьбе первого заместителя наркома обороны, Маршала Советского Союза Александра Ильича Егорова.

Во время сталинских репрессий в РККА Егоров оказался в опале. Сталин, прежде характеризовавший Егорова как «выдающегося полководца и одного из организаторов побед», в речи на приеме депутатов Верховного Совета СССР в Кремле 21 января 1938 года лично подверг маршала критике: «Известно, что у нас пять Маршалов Советского Союза. Из них меньше всего заслуживал этого звания Егоров, я не говорю уже о Тухачевском… Егоров — выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник — он пришел к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала, тем не менее за его заслуги в гражданской войне мы это звание присвоили…»

25 февраля 1938 года Егоров был уволен из РККА, а 27 марта арестован по обвинению в заговоре и измене. Во время следствия подвергался избиениям и пыткам. Считается, что непосредственным поводом к его аресту стал донос Я.М. Жигура, направленный Сталину 9 сентября 1937 года. Проявляя бдительность и заботу о повышении обороноспособности страны, старший преподаватель Академии Генерального штаба комбриг Жигур просил вождя проверить деятельность маршала на посту начальника Генерального штаба РККА, как вызывающую сомнения: «В ЦК ВКП (б) тов. Сталину.

Целый ряд важнейших вопросов организации РККА и оперативно-стратегического использования наших вооруженных сил, по моему убеждению, решен ошибочно, а возможно, и вредительски. Это в первый период войны может повлечь за собой крупные неудачи и многочисленные лишние жертвы. Я прошу, тов. Сталин: Проверить деятельность маршала Егорова в бытность его начальником Генерального штаба РККА, т.к. он фактически несет ответственность за ошибки, допущенные в области подготовки оперативно-стратегического использования наших вооруженных сил и их организационной структуры. Я политического прошлого и настоящего тов. Егорова не знаю, но его практическая деятельность как начальника Генерального штаба вызывает сомнения.

9 ноября 1937 года. Член ВКП (б) с 1912 года. Я. Жигур»^{214}.

Донос наркому Ворошилову на Егорова написал и бывший член Реввоенсовета 1-й Конной армии Ефим Щаденко, ставший в ноябре 1937 года начальником Управления по начальствующему составу РККА и заместителем наркома обороны. Многостраничный донос был написан через несколько дней после вступления Щаденко в должность со ссылкой на свидетеля — генерала Андрея Хрулева. Доносчик сообщил, что Егоров в беседе с ними за ужином, «переходя все в более возмущенное состояние», высказывал недовольство недооценкой его личности в период Гражданской войны и незаслуженным, по его мнению, возвеличением роли Ворошилова и Сталина: «…Разве Вы не знаете, что когда речь заходит о гражданской войне, то все везде и всюду кричат до хрипоты, что все сделали Сталин и Ворошилов, а где же я был, почему не говорят обо мне?! Почему борьба под Царицыном, создание Конной армии, разгром Деникина и белополяков приписывается только Сталину и Ворошилову. Это смешно, глупо и позорно! Да, да позорно, возмущенно крича, повторял маршал, особенно подчеркивая, что на Западе все смеются, когда слышат, читают и видят отображенное в литературе, живописи, в искусстве. Возьмите картину “Приезд Сталина в 1-ю Конную армию”. Разве там был один Сталин, разве не было там командующего, а почему меня нет рядом со Сталиным?! Ведь это же позор, кто же разрабатывал, кто руководил всеми операциями. Разве один Сталин, а почему же меня нет рядом со Сталиным, кричал маршал.

…Мы с тов. Хрулевым всячески успокаивали, спорили, доказывали, что смешно не то, что Вы говорите, и позорно не то, о чем Вы говорите, а то, что Вы недовольны своим положением и что маршальское звание Вас не устраивает.