Донская рана

Разведчик отослал вестового и стал ждать. И своим бойцам сказал, чтобы пока что прекратили стрелять по бараку, берегли пули. Все равно было ясно, что штурмовать бараки нельзя, пока не будет уничтожен танк в переулке. Он для того там и спрятался, чтобы в решающий момент штурма выдвинуться вперед и в упор расстрелять штурмующих.

Минут двадцать, не меньше, Шубину пришлось ждать. Что ж, на войне часто приходится ждать – чего-то или кого-то. Но вот послышались шаги, и появился вестовой Гришин, а за ним неспешно следовал Юра Кондратьев со своим громоздким ружьем. При виде этого ружья сразу становилось понятно, что с ним наперевес не побегаешь.

– По вашему приказанию прибыл, – доложил Кондратьев.

– И хорошо, что прибыл, – сказал Шубин. – Сейчас мы с тобой пойдем немецкий «Panzir» молотить.

Но прежде чем направиться с Кондратьевым в переулок, он приказал Рябову снова открыть огонь, причем интенсивный огонь, по всем баракам, в которых засели немцы. А вестовому Гришину приказал снова идти в депо, найти лейтенанта Ощепкова и передать ему приказ Шубина – вести остатки роты сюда, где сидел второй взвод. А сержанту Рябову отдал такой приказ: если он, Шубин, пошлет в воздух зеленую ракету – всем взводом идти на штурм бараков.

– И лейтенанту скажи, чтобы и те два взвода вел на штурм, – сказал разведчик.

Убедившись, что его приказание выполнено, и внимание врага отвлечено бойцами второго взвода, Шубин махнул Кондратьеву – давай, мол, за мной – и снова направился к переулку. Они прошли почти до поворота в переулок, но тут вдруг над их головами просвистел град пуль. Из-за того, что Кондратьев нес тяжелое ружье, они шли медленней и выглядели заметней. И немцы, засевшие в бараках, заметили-таки советских солдат, пробирающихся к ним в тыл.

Здесь, у забора, укрыться было негде – из бараков их было отлично видно. Единственный выход из этого положения был – как можно скорее добраться до переулка.

– Давай мне свое ружье, я сильный, быстрей понесу! – крикнул Шубин.

Он чуть ли не силой сорвал с плеча солдата ружье (тот не хотел отдавать) и побежал вперед; Кондратьев за ним. Переулок ближе, еще ближе… И, наконец, Шубин свернул в него, вышел из-под обстрела. Обернулся – Кондратьева видно не было. Разведчика укололо нехорошее предчувствие. Он положил ружье и бросился назад. И увидел своего бойца: тот полз к нему, а за ним на снегу оставался кровавый след.

Шубин подбежал к Кондратьеву, обхватил его, приподнял и потащил в укрытие. Вот, наконец, и переулок. Разведчик положил солдата на снег, спросил:

– Куда тебя?

– Кажется, в ногу… в правую… – ответил стрелок. – Да вы не думайте, мне помирать пока рано. Скажите лучше, куда стрелять.

– Нет, так не годится, – покачал головой Шубин. – Надо перевязать.

Он всегда носил с собой перевязочный пакет. И теперь, разрезав брючину у бойца, стал потуже бинтовать рану. И все это время, пока Глеб колдовал над раной Кондратьева, он прислушивался к тому, что делается впереди в переулке. Если танк сейчас двинется вперед, а они не успеют приготовиться к стрельбе, то окажутся как между молотом и наковальней, между танком и градом пуль из бараков.

Однако пока что в переулке было тихо. Шубин подхватил ружье, подставил бойцу плечо, и они вдвоем, кое-как ковыляя, добрались до изгиба переулка. Выглянули за изгиб – и вот он, пожалуйста. Танк стоял на прежнем месте. Только теперь его двигатель работал, извергая клубы сизого дыма. Танк в любую минуту был готов двинуться вперед. Они успели, они опередили врага!

– Отсюда сможешь его поразить? – спросил Шубин.

– Отчего же не смочь? – ответил Кондратьев. – Ладно, вы мне не мешайте, я сейчас…

Он повозился, пристраивая приклад ружья, достал патрон, зарядил ружье и стал наводить на цель. И тут башня танка, до этого неподвижная, пришла в движение; она стала поворачиваться в их сторону. Как видно, кто-то из танкистов заметил врага.

– Ну, стреляй же! – воскликнул Шубин.

– Сейчас, сейчас… – пробормотал стрелок.

Орудийный ствол уже почти завершил свое движение, почти нацелился на них, когда Кондратьев выстрелил. Вращение башни тут же остановилось. Двигатель танка взревел, он двинулся вперед, но как-то косо. Уперся в забор, повалил его, а затем остановился. Тем временем Кондратьев перезарядил ружье, снова тщательно прицелился и выстрелил. Было слышно, как внутри танка что-то взорвалось, башня подпрыгнула и почти оторвалась, а из танка повалил дым.

Тогда Шубин вынул ракетницу и выстрелил в небо зеленой ракетой. Он знал, что этот сигнал примет на свой счет майор Зорин. Но он был уверен, что так будет правильно: силы полка поддержат наступление его роты, и вместе они сомнут новый рубеж немецкой обороны.