Донская рана

Все вроде так, но вот какая штука: эта самая рана в плече упорно не хотела заживать! Днем доктор накладывал на нее повязку, делал пациенту все нужные для скорейшего выздоровления уколы, и дело явно шло к выписке. Однако за ночь рана по непонятным причинам вновь воспалялась, температура у больного повышалась, и к утру он чувствовал себя плохо – едва ли не хуже, чем при своем поступлении в госпиталь. Кнехт лежал в госпитале уже вторую неделю, а ему становилось не лучше, а только хуже. Доктор Гюнтер Вольф не знал, что и делать. Сначала он отказывался звать на помощь своих более опытных коллег, ведь таким образом он показывал свою слабость как врача. Но когда миновали две недели, а Кнехт все не шел на поправку, Вольф скрепя сердце все же обратился за помощью к другим врачам. У постели ефрейтора собрался целый консилиум. Внимательно осмотрев больного, изучив историю его лечения, эти доктора пришли к заключению, что связист страдает от какого-то врожденного недуга, который раньше не давал о себе знать, а вот после ранения вдруг проявился. Говорили о лейкозе, раке печени, о скрытой форме туберкулеза… Заключение врачей было единодушным: Эрих Кнехт представляет собой особо интересный случай с точки зрения медицины; его необходимо оставить в госпитале на длительное время, внимательно наблюдать за его состоянием и пробовать разные способы лечения. О выписке больше не было разговоров.

Это был именно тот результат, которого и добивался Шубин. Да, это он сам вызывал обострение своей болезни, воздействуя на организм с помощью методики, которой его научил специалист из Индии перед заброской в немецкий тыл. Он научил Шубина повышать температуру тела и ускорять жизненные процессы, что разведчик и делал. Вот почему его рана никак не хотела заживать, вот почему доктору Вольфу и другим немецким специалистам никак не удавалось сбить у раненого повышенную температуру. Используя эти способы, Шубин мог не беспокоиться за свое будущее в госпитале: он мог бы лежать длительное время.

Другое дело, какую цену ему приходилось за это платить. Наносить вред своему организму было больно, и не просто больно, а мучительно больно. Кроме того, Шубин помнил слова своего индийского наставника. Тот говорил, что долго пользоваться этой методикой опасно: можно настолько расшатать все системы защиты организма, что тот откажется работать, и тогда можно заболеть по-настоящему тяжело. Наставник учил Шубина делать перерывы, позволять организму восстанавливать свои силы. Но какой продолжительности должны быть эти перерывы? Это Шубин забыл, а спросить теперь было не у кого.

И еще одна неприятность ждала Глеба после того, как у его постели собрался целый консилиум. Когда приглашенные специалисты узнали, что этот необычный больной пользуется в госпитале правом на прогулки, они пришли в ужас. Какие могут быть прогулки при таком наборе возможных недугов? Светила немецкой медицины строго предписали доктору Вольфу отобрать у ефрейтора Кнехта разрешение на прогулки. И это разрешение было отобрано. Начиная с 14 января Кнехт уже не мог покидать стены госпиталя.

Ефрейтору Кнехту этот факт, может быть, был не так важен. А вот для капитана Шубина это стало большой проблемой. Зачем оставаться в госпитале, если нельзя добраться до источников информации, до своей рации, нельзя передать информацию полковнику Уколову? Пребывание в госпитале в таком случае теряло для Шубина всякий смысл. Врачи его словно в тюрьму посадили. Но он не хотел сидеть в тюрьме.

И Шубин решил, что в таком случае он, пожалуй, перестанет повышать у себя температуру и даст немецким врачам себя вылечить. Он перестал использовать методику, которой его научил индийский специалист. Результаты не заставили себя ждать: раненый пошел на поправку. Врачи торжествовали победу. При этом они уже не настаивали на немедленной выписке Кнехта из госпиталя, на его возвращении на фронт. Теперь они хотели получше изучить его загадочный организм.

Все получалось так, как и хотел Шубин. За одним маленьким исключением: врачи категорически не разрешали ему покидать стены госпиталя. Когда «ефрейтор Кнехт» попытался заговорить о получении такого разрешения, поднялась настоящая буря.

– О каких прогулках вы говорите, ефрейтор? – возмущался самый авторитетный среди немецких врачей пожилой доктор, похожий на профессора. – Вы несколько дней находились на грани смерти! Мы до сих пор не знаем, почему ваш организм так реагирует на лекарства! Вы должны находиться под непрерывным наблюдением специалистов! Так что мой ответ – нет и еще раз нет! Никаких прогулок до самой выписки!

Шубин не стал спорить с профессором. «Ладно, это мы еще посмотрим, – подумал он. – Не хотите меня отпускать официально по документам – я и без всяких документов найду способ отлучиться. Так даже лучше – не надо будет спешить в пивную, поить этого Вольфа».