Донское казачество позднеимперской эпохи. Земля. Служба. Власть. 2-я половина XIX в. – начало XX в.

Первым, как уже было сказано, не устояло питейное право казаков. Являясь, пожалуй, одним из самых «древних», это право в первой половине XIX в. неоднократно трансформировалось. До 1835 г. так называемый «питейный доход» являлся собственностью станичных обществ, то есть местные жители изготовляли спиртные напитки и реализовали их на месте без всякого налогообложения. С 1835 по 1843 г. «питейный доход» распределялся уже между войском и станицами – войско централизованно производило «вино» и продавало его в определенном объеме и по специальным ценам станицам, которые в свою очередь реализовывали вино в розницу с надбавкой по 2 р. за ведро. Ежегодный доход станиц от такой операции составлял около полумиллиона рублей. В 1843 г. в войске была введена так называемая откупная система. В связи с этим право розничной торговли у казаков забиралось, весь доход от вина поступал в войсковой бюджет, из которого станицам ежегодно отчислялось по 50 к. на каждую душу мужского пола. Общая сумма такого вознаграждения доходила до 160 тыс. р. в год. Как мы уже писали выше, с введением в 1863 г. государственной винной монополии на основе акцизной системы войско стало получать своеобразную компенсацию от казны в размере 1 239 000 р. в год. О достаточности или справедливости этой суммы судить сложно, необходимы дополнительные исследования вопроса. Но для сравнения приведем следующие цифры: доход Российской империи с откупной винной торговли в середине XIX в. «составлял до 46 % всех поступлений в государственную казну, опережая с 1840-х гг. поступления от прямых налогов – подушной подати и оброка с государственных крестьян, вместе взятых»¹⁰¹.

С переходом на акцизный порядок станичные общества тем не менее продолжали получать свое «пособие»; но размер его законодательно не был точно определен, поэтому суммы варьировались от 213 000 р. в 1863 г. до 375 000 р. в 1870 г. Станицы часть этих денег тратили на свои общественные нужды (формирование запасного станичного капитала, постройка церквей, пособия станичникам в случае неурожаев и других бедствий и т. п.), оставшаяся же часть уходила на погашение земских повинностей за казачьи земли. С 1870 г. пособие стало расходоваться только на оплату земских сборов, а его ежегодный размер вплоть до конца XIX в. уже не превышал 166 000 р.¹⁰² В то же время доход от питейной торговли на Дону в пользу казны постоянно увеличивался и в начале XX в. составлял 7 млн р. в год¹⁰³, а в 1910 г. уже 12 млн р.¹⁰⁴ Многие современники из донских казаков такое решение питейного вопроса признавали неправильным, и он постепенно переходил в область политических требований¹⁰⁵. Тем более что специфика исполнения войскового бюджета, почти ⅓ которого составляла денежная компенсация за потерю казаками питейной привилегии, подразумевала значительные траты на содержание областной и окружных администраций, всех местных судебных и учебных учреждений, контрольной и казенной палат, Главного управления казачьих войск в Петербурге и т. д., в то время как в российских губерниях все подобные учреждения содержались на общий государственный счет¹⁰⁶.

Что касается других привилегий, то условия их обладания казачеством вкратце были следующими. Право на добычу соли с масштабным увеличением ее производства в целом по стране и с отменой в 1881 г. налога (акциза) на соль перестало быть важной привилегией казачества. К тому же соляным промыслом занималось всего от 2 до 3 тыс. казаков (в основном жители левой стороны Дона от Верхне-Чирской станицы до Манычской), и они не освобождались от акцизных выплат, которые перечислялись в войсковой капитал¹⁰⁷.