Донжуанский список Пушкина

Остались самые разнообразные свидетельства о Татьяне. Но все они исходили не от автора, во всяком случае не из первых уст. Так П.Плетнев свидетельствовал, якобы со слов Пушкина, о том, что в XIV строфе восьмой главы «Евгения Онегина» изображена Наталья Кочубей. Н.Чулков писал о Н.Д.Фонвизиной: «Таней Фонвизина себя называет потому, что, по ее мнению, Пушкин с нее списал свою “Татьяну Ларину”».

Е.Синицына вспоминала: «Через несколько лет встретила я в Торжке у Львова А.П.Керн, уже пожилою женщиною. Тогда мне и сказали, что это героиня Пушкина – Татьяна»²⁶. Так к кому же восходит на самом деле этот легендарный поэтический образ?

Конечно, он вобрал черты многих женщин, которых знал и любил Пушкин.Но была одна, кому наиболее соответствовал «Татьяны милый идеал». Действительно, едва ли светское общество так восхитилось бы при появлении на балу Н.В.Кочубей, Н.Д.Фонвизиной или А.П.Керн, как описал это Пушкин в вышеприведенных строках «Евгения Онегина». Кто же, по его мнению, мог быть в реальности объектом такого всеобщего поклонения и благоволения, с которым в романе в стихах встретило общество княгиню Гремину? Только императрица Александра Федоровна с ее недосягаемо для смертных, даже самого привилегированного общественного положения, высоким статусом, красотой, грацией, доброжелательностью и т.п.! И именно поэтому, именно так, как написано в «Евгении Онегине», реагировал петербургский свет на явление в большом зале Татьяны, что он наделил ее чертами, присущими своему недосягаемому идеалу – императрице. В этом и состоит, по нашему мнению, разгадка поэтической тайны «милого идеала» поэта – образа Татьяны.

В жизни же поэту посчастливилось встретить Наталью Николаевну Гончарову. Он полюбит это чистое юное созданье, примет Наталью Николаевну такой, какой она есть, и будет корректировать ее мысли, чувства, поведение, полагаясь на свой жизненный опыт.

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести чистейшей образец.

Не Идеал, но – Мадонна. Поэт видит ее с младенцем на руках, потому что Мадонна – это символ материнства.

Наталья Николаевна в представлении Пушкина вобрала все лучшее, что существовало для него в женщинах: необыкновенная красота сочеталась в ней с аристократической манерой поведения. И она так была похожа на императрицу Александру Федоровну и лицом, и дивным сложением, и тонкостью, изяществом и ростом, и манерой поведения. Невозможно было устоять перед такой красотой! «В белом воздушном платье, с золотым обручем на голове, она в этот знаменательный вечер поражала всех своей классической, царственной красотой», – записала со слов Натальи Николаевны ее дочь А.П.Арапова²⁷.

Н.М.Еропкина, очень хорошо знавшая Наталью Гончарову, так характеризовала будущую жену поэта: «Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо. Но для меня остается загадкой, откуда обрела Наталья Николаевна такт и умение держать себя? Все в ней самой и манере держать себя было проникнуто глубокой порядочностью. Все было “comme il faut” без всякой фальши… Поэтому Наталья Гончарова явилась в этой семье удивительным самородком. Пушкина пленила ее необычайная красота и прелестная манера держать себя, которую он так ценил»²⁸. А мать поэта, Надежда Осиповна, сообщает Ольге, своей дочери, о сыне: «Он очарован своей Натали и говорит о ней, как о Божестве»²⁹. Е.Кашкина в письме П.А.Осиповой так характеризует жену Пушкина: «…утверждают, что она столь же умна, как и красива, – осанка богини, с прелестным лицом»³⁰. И вот интересно, Пушкин, будучи уже женатым на Наталье Николаевне Гончаровой, постоянно корректировал ее манеру держаться в обществе, как бы подгоняя ее образ под свой идеал там, где он несколько выпадал из рамок, поставленных его воображением. Он очень боялся вульгарности, провинциализма.

В письме к жене он писал: «Ты знаешь, как я не люблю все, что пахнет московскою барышнею, все, что вульгар (comme il faut vulgar)… Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот те Христос»³¹.