DOOM: Небо в огне

Может быть, они посходили с ума, ведь даже капитан Идальго согласился со мной в том, что лететь на корабле пришельцев — глупо. Он предпочитает «лечь в одну койку с дьяволом», то есть попытать свой шанс на одном из наших кораблей, даже если придется сесть за штурвал самим. Но теперь настал черед Флая указать на то, что без команды у них не получится даже просто поднять корабль. Он проделал уже столько невозможных вещей, что ему, наверное, было видней, как выглядит по-настоящему невозможное.

Может быть, это к лучшему, если меня не будет с ними. Если они не возьмут меня, они могут больше не беспокоиться обо мне. Остаться здесь было непросто. Остаться внутри было еще труднее. Кто взломал компьютерные системы и электронные устройства? Личность, которую я видела в отражении, была очень похожа на меня! Мы почти не сталкивались с монстрами до того, как вошли на базу. (Может быть, у них были выходные.) Один из них, находящийся внутри, похоже, спал. До этого я никогда не видела, как они спят. Я даже не знала, что они вообще могут спать. Бедные Флай и Арлин были готовы в любой момент открыть по ним огонь. Но пока никто не двигался.

Бедный Флай. Бедная Арлин.

Об Альберте я молчу. Он не такой заядлый морпех, как они. Но я никогда не думала, что Альберт когда-нибудь меня покинет. До сего момента я была уверена, что он найдет способ убедить их взять меня с собой. Как он может бросить меня? Мы ведь были вместе еще с Солт Лейк Сити. Думаю, никто из нас не рассчитывал прожить так долго.

Предполагается, что сейчас я вернусь на Гавайи. Я всегда хотела увидеть Мауи.

Мне бы хотелось, чтобы они сейчас сказали, что не любят меня больше, или что никогда меня не любили. Я никогда не хотела семьи. Отсутствие родителей не тяготило меня. Но теперь я знаю, что это такое — иметь семью. Вместе мы образовали что-то вроде нее. И я не хочу, чтобы это закончилось.

Я так сержусь на себя за то, что не знаю, чего хочу. Впрочем, они не увидят, как я плачу. Я не позволю им увидеть меня плачущей. Я знала, что все к этому придет. Это должно было стать моей работой, потому что я женщина, взрослая женщина. Флай стал настолько похож на настоящего отца для Джилл, что не может лично меня отвергнуть. Все, что он может — это испортить свою милую дочурку, сокровище для его взора.

Мне нелегко дается роль мамочки. Джилл уродилась трудным ребенком. Облегчать ситуацию было полностью против ее природы.

— Здесь мы покинем тебя, — сказала я ей, — потому что любим. Для тебя пришло время настоящих испытаний. Ты не ребенок. Ты больше не девочка. Ты доказала, что ты — одна из нас.

Мы это знаем. Но сейчас не время для поступков, свойственных маленьким детям.

— Тогда почему…

— Замолчи! — оборвала я ее. Сейчас не время и для болтовни. — Не открывай рта, пока я не закончу. Ты была права по поводу того, что не стоит и пытаться улететь на корабле пришельцев, когда есть другие варианты. Но мы не позволим тебе проникнуть вместе с нами на вражеский корабль, и мы не позволим тебе полететь с нами, потому что рано или поздно мы вступим в бой.

Он смотрела на меня с неподвижной сосредоточенностью, что означало только одно: попытку унять слезы.

— Ты можешь делать все, что захочешь, Джилл, — сказала я, пытаясь изо всех сил говорить как друг, а не как мама. — Ты женщина. Ты можешь выйти замуж, родить ребенка, взять оружие и присоединиться к другим морпехам — к тем, что на нашей стороне — и бороться с предателями.

Общество уничтожено, Джилл. И у тебя есть силы создать новое. Ты остаешься на Земле. А мы можем больше никогда ее не увидеть. Возможно, ты одна важней для человечества, чем все мы.

Но пойми: ты не можешь пойти с нами. Ты поняла?

Она смотрела мне в глаза несколько секунд. Я думала, она хочет убить меня. Затем она сказала очень медленно:

— Я поняла.

Я ей поверила.

14

При свете луны я все четко вижу, и поэтому хочу, чтобы стало темно. Если я могу их видеть, они могут видеть меня. Когда я смотрю в лицо минотавру, я вспоминаю, как умерла моя жена: одна из этих тварей убила ее. У нас была прекрасная семья. У нас были большие похороны.

То место, рядом с которым мы жили, не было еще вовлечено в войну. Ее поймали снаружи, за пределами земных владений людей. Для нее это была не-земля-госпожи-Идальго.

Мы не стали говорить нашим семьям, что собираемся развестись. Оба мы происходили из правоверных католических семей. Так мы отложили наше признание, а затем один из демонов сделал наши свадебные клятвы реальностью — ту их часть, где сказано «пока смерть не разлучит нас». В тот момент она ненавидела меня той ненавистью, которую можно испытывать только от разбитой любви. Это становилось так невыносимо, что я не мог даже смотреть на нее.