Допетровская Русь

На неправильное решение суда можно было жаловаться, но такая жалоба, по тогдашним понятиям, была жалобой на судью, как бы обвинением его, и обвинителю предстоял не разбор его дела другим судьей, а суд с судьей, решением которого он был недоволен и на неправильность решения которого жаловался.

Так был устроен в Московском государстве гражданский суд, т. е. разбор тех дел, где нет преступления, а есть только спор, тяжба двух сторон, причем и самое разбирательство спора на суде происходит по жалобе суду одной из сторон; без этой жалобы чувствующей себя обиженной стороны суд сам таких дел не начинает.

Но есть целый ряд дел, которые суд должен сам начинать, чтобы восстановить преступленную злой волей справедливость; например, нанесение с злым умыслом одним человеком другому вреда, убытка, смерти. Такие дела называются уголовными. Суд, разбирая их, не только восстановляет нарушенную справедливость, но и наказывает виновника, сделавшего это нарушение.

В Московском государстве времен Ивана III и уголовные и гражданские дела разбирали и решали те же наместники и волостели, которые разбирали дела гражданские. Но уже в малолетство Грозного царя отдельные области и уезды государства начинают получать «губные грамоты», по которым такие важные уголовные преступления, как разбой и грабеж, выделяются из суда наместников и волостелей, и разыскивать разбойников, хватать их и судить поручается выборным из жителей уезда губным старостам. Вот одна такая грамота, данная в 1539 году белозерцам и каргопольцам:

«Князьям и детям боярским, отчинникам и помещикам и всем служилым людям, и старостам, и сотским, и десятским, и всем крестьянам: моим – великого князя, митрополичьим, владычним, княжим, боярским, помещиковым, монастырским и всем без исключения. Били вы нам челом, что у вас в волостях многие села и деревни разбойники разбивают, имение ваше грабят, села и деревни жгут, на дорогах много людей грабят, разбивают и убивают многих людей до смерти. А иные многие люди разбойников у себя держат, а к иным людям разбойники с разбоем приезжают и разбойную рухлядь к ним привозят. Мы к вам посылали обыщиков своих, но вы жалуетесь, что от наших обыщиков большие вам убытки, и вы с нашими обыщиками лихих людей и разбойников не ловите, потому что вам волокита большая, а сами разбойников обыскивать и ловить без нашего ведома не смеете. Так вы бы, меж собою свестясь, все вместе, поставили себе в головах детей боярских, в волости человека три или четыре, которые бы грамоте умели и которые годятся, да с ними старост да десятских и лучших людей крестьян человек пять или шесть, и между собою в станах и волостях лихих людей разбойников сами обыскивали бы по нашему крестному целованию, вправду без хитрости.

Где сыщете разбойников или тех, кто их у себя держит и разбойную рухлядь принимает, то вы таких людей пытайте накрепко, а допытавшись и бивши кнутом, казните смертью. Я положил это на ваших душах, и вам от меня опалы в том нет, и от наших наместников и волостелей продажи (т. е. взыскания) вам нет.

Если разбойник с пытки объявит о своих товарищах в других городах, то вы об них пишите грамоты в те города к детям боярским, которые там поставлены в головах для этих дел, и обсылайтесь между собой немедленно. Кого поймаете в разбое, кого доведете, того казните; кто разбойников поймал, в каких делах они уличены, – все это пишите на список подлинно, а которые из вас грамоте умеют, то прикладывали бы к спискам руки. По недружбе друг другу не мстите, без вины людей не хватайте и не казните никого, но обыскивайте накрепко.

А не станете разбойников обыскивать и брать, или не станете за разбойниками ездить, хватать их и казнить, или станете разбойников отпускать и им потакать, то я велю на вас на всех взыскивать по жалобам тех людей, кого в ваших волостях разобьют, без суда, вдвое, а самим вам от меня быть в казни и в продаже. А которых разбойников ведомых поймаете и, обыскав, казните, тех имения и подворья отдавайте людям, которых поставите у себя в головах, они же пусть отдают тем людям, которых казненные разбойники разбивали, смотря по их искам; сколько у какого разбойника возьмете и раздадите истцам, записывайте все на списки; а что после этой раздачи останется, перепишите и положите, где пригоже, и отпишите об этом в Москву, к нашим боярам, которым разбойные дела приказаны».

Со времен царя Ивана Грозного стали строго разделять уголовные дела: дела мелкие, вроде татьбы, т. е. воровства, остались подсудны суду наместников, а по отмене наместничьего суда – суду земских старост и судеек, дела же разбойные, душегубные отошли в ведение губных старост. Губные старосты не должны были вступаться в суды наместничьи или земских старост и земских судеек, а эти последние не могли вмешиваться в суды губных старост.

В царствование Грозного был выработан особый устав для суда губных старост – «Устав о разбойных и татебных делах», который определил ведомство уголовного суда, порядок судопроизводства, следствия, удовлетворения пострадавших от разбоя и грабежа.