Допетровская Русь. Исторические портреты.

Особый нравственный климат создавался там, где находился Сергий: «Он был первым тем, что был всем слуга», — отмечали историки русской церкви. Он умел делать многое: рубить лес, строить дома, пахать землю, сеять рожь, печь хлеб, шить одежду... Главными подвигами Сергия церковь считает воздержание, смирение и нестяжательство. Он был равнодушен к «внешним удобствам» — к одежде, пище, жилищным условиям. Он долго не соглашался принять сан пресвитера{106} и игумена, о чём упрашивала его братия.

Сергий не любил «празднословящих» — в самом широком смысле слова. Он, например, ire одобрял даже хождения иноков друг к другу из кельи в келью по вечерам. Он считал, что в это время лучше заниматься молитвою или рукоделием каждому в своей келье. Не всем монахам нравились правила общежительства в монастыре, да и не всем было по силам повторить духовный подвиг Сергия. Некоторые удалялись из его обители. Скрытое недовольство он почувствовал в поведении своего брата Стефана, который к тому времени всё же вернулся к Сергию. И когда это явно проявилось, Сергий покинул обитель и удалился в Киржач, где также положил начало строительству нового монастыря. Старцы Троице-Сергиева монастыря умоляли его вернуться. Он не соглашался. И лишь с помощью митрополита Алексия им удалось вернуть своего игумена.

Сергий был убеждённым общинником, и это было одной из главных черт его идеологии. В его обители всё было общим, не разрешалось что-либо называть «своим». По уставу Сергия монахи не имели права единолично владеть каким-либо имуществом, питаться отдельно от монашеской общины, даже если они являлись представителями богатого и знатного рода. Монахи должны были отказаться от любых внешних различий, связанных с социальным происхождением. Сергий считал, что избыток чего-либо влечёт за собою «нерадение и порок». Но «избыток» в монастыре появился, так как он и его братия были великими тружениками. Накормить нищих, подать просящим, дать приют бездомным стали традицией их обители.

Русский философ Г. П. Федотов писал: «Главою и учителем нового пустынножительного иночества был, бесспорно, преподобный Сергий, величайший из святых Древней Руси. Большинство святых XIV и начала XV века являются его учениками или "собеседниками", то есть испытавшими его духовное влияние».

В этой связи невозможно не упомянуть таких великих его последователей, как Нил Сорский и Иосиф Волоцкий. Но, развивая учение Сергия уже столетие спустя после его кончины, они пришли, как это ни странно, к разным выводам по поводу практической деятельности монастырей, которые к тому времени являлись крупными землевладельцами. Многие богатые люди либо дарили при жизни, либо оставляли в наследство «на помин души» свои земельные угодья в известные обители или на создание новых.

Иосиф Волоцкий считал, что укрепление и расширение монастырского землевладения является основой для роста благотворительной деятельности. Чем богаче монастырь, тем больше у него возможность помогать бедным. И они действительно занимались активной благотворительной деятельностью.

Нил Сорский, поминая один из тезисов Сергия Радонежского, что избыток чего-либо влечёт за собою «нерадение и порок», безоговорочно выступал против монастырского землевладения. Монастырские земли можно отдать и в государственную собственность. А у Церкви есть дела и более важные, например, борьба с еретиками различных мастей, которые вдруг стали проявлять свою активность. И вообще, духовность является главным богатством монаха, и в этом отношении он должен служить примером для всего населения Руси. Сторонников Нила Сорского называли «нестяжателями».

Церковь и государство

Митрополит Алексий был фактически и главой правительства в период княжения малолетнего князя Дмитрия Ивановича (Донского). Он не только всячески поддерживал князя, но и делал всё возможное для возвышения Московии как центра объединения русских земель. Когда он почувствовал близость смерти, предложил стать митрополитом Сергию. Но тот категорически отказался. А когда всё же стали настаивать на этом, он намекнул, что если ещё раз обратятся к нему с этим предложением, он уйдёт на новое «пустынное» место. И это были не капризы. Он твёрдо знал, что у каждого — своё дело, своё предназначение. Его оставили в покое. Но это не значило, что он был равнодушен к проблеме выбора главы Церкви. Когда великий князь Дмитрий после смерти Алексия пожелал видеть в роли митрополита молодого священника из Коломны Михаила, Сергий Радонежский категорически ему возражал. Он убеждал выдвинуть на эту должность Киприана, управлявшего в то время западными епархиями, так как это, по мнению Сергия, даст возможность избегнуть опасности влияния католицизма и разделения Русской митрополии. Ведь Киприан имел опыт противостояния влиянию католицизма. Это было мнение церковного деятеля, не равнодушного к судьбе Отечества.