Доппель стори

- Кролей развожу, - с гордостью произнёс Турсунбек. - Кушать что-то надо, деньги на рис, лук, морковь надо. Мыло иногда купить. Вон там, - показал он на вершину оврага, который окружало степное поле, - траву собираю. Хорошую траву себе на чай откладываю, остальную кроликам отдаю.

- Интересный выход из ситуации.

Звягинцев улыбнулся, ему импонировал подход Турсунбека к обеспечению себя деньгами. Ни один бездомный, встреченный им до этого, ни за что не стал бы заниматься чем-то подобным. Теперь стало понятно, откуда у узбека деньги на рис. В принципе, если мясо кроликов продавать местным жителям, можно заработать на обеспечение минимальных нужд. Хотя всё зависит от размеров кроличьего поголовья, тут ведь можно так развернуться, что и машину купить выйдет.

- Сейчас хорошо, много травы, я накашиваю её, а зимой кроликам голодно было, я не рассчитал корма, ветками кормил, много животных зарезал.

Турсунбек во время повествования немного раскрепостился и стал много двигаться. Часто показывал пальцами то на незаметную с первого взгляда кучу, которая казалась мусором, покрытым непрозрачным полиэтиленом, а на деле оказалась скошенной травой, то в сторону своей землянки, то на кроличьи клетки.

- Я думал, что в узбек поеду на родину, но пешком устал и пришлось здесь остановиться.

- Ты пришёл пешком из Рязани в Волгоград?! Ещё и в Узбекистан собирался дойти?!

Глаза у Звягинцева округлились. Он прикинул, что от Рязани до Волгограда никак не меньше восьми сотен километров. Если идти налегке без денег, такой путь сложно представить. Ещё можно прикинуть, что кто-то доехал на электричках зайцем. На это уйдёт немало времени, но при желании половину страны на электричках можно проехать. Но пешком в двадцать первом веке!

Турсунбек резко кивнул, и руками показал на свои колени, торчащие из дырявых штанин.

- Ободранный. Одежда износилась... - тяжело вздохнул он. - И вот, за родником сейчас смотрю, но не оплачивается, - широко улыбнулся он, говоря шутливым тоном. - Бесплатно!

- Я этот родник пять лет назад своими руками восстанавливал, - сказал Звягинцев таким же шутливым тоном, - тоже никто не оплачивал. Когда сюда ехал, думал, придётся весь родник вычищать, а тут ты. Бек, из тебя вышел неплохой смотритель родника.

- Я для народа, - широко улыбался узбек. - Для вас, там, для себя тоже, всё же водой пользуюсь.

- Часто сюда приезжают к роднику?

- Нет, - покачал головой Турсунбек. - Редко. Обычно в неделю одна машина приедет. Летом могут чаще заезжать. Зимой совсем плохо - никого нет. Пешком никто не ходит, неудобно, - посмотрел он на крутой склон оврага. - Тут близко, относительно, но башку пробить можно, а там, - кивнул он в сторону, где должна быть грунтовая дорога, - удобно, даже машины проезжают, но далеко.

- Если сравнивать с путём от Рязани до Волгограда, то всё покажется относительно близким.

Святослав добродушно усмехнулся, поскольку прекрасно представлял, что до ближайших домов не меньше полукилометра, а то и весь километр, что не так уж и близко. Иначе местные уже натоптали бы удобные тропки на склоне оврага, ведущие к роднику. На машине выходит большой крюк, плюс съезд крутой, по плохой погоде не заедешь, иномарки с низким клиренсом в пролёте. В целом неплохое место для того, чтобы залечь на дно, осталось лишь договориться с соседом.

Узбек широко улыбнулся.

- Это да, - согласился он, размашисто кивнув. - Я два года там, - показал он вновь за спину Святослава, - в вигваме жил. Потом здесь, - показал он на землянку. - Как построил, два года здесь.

- Долго... - протянул Звягинцев. - Одному, наверное, сложно строить?

- Да, тяжело, - согласился Турсунбек.

- Бек, а как ты вообще тут живёшь?

- Ну-у, как... - пожал плечами узбек. - Люди, которые к роднику приезжают, некоторые помогают, некоторые к чёрту посылают, - усмехнулся он. - Иногда могу кролика продать, чтобы рис купить. Но чаще сам мясо ем. Без мяса плохо, - потыкал он себе в худой живот, который был не прикрыт распахнутой курткой. - Худой совсем стал, но оно, наверное, хорошо. Девушки ради такого много денег платят, а я бесплатно всё получил!

Широкая улыбка и весёлое настроение не покидали Турсунбека, казалось, он окончательно раскрепостился и желал выговориться. Внимательный слушатель был приятен для человека, который давно ни с кем не общался.

С самоиронией у узбека всё было хорошо, он философски относился к своим тяготам. Лишили дома? Ничего, пешком дойду до Узбекистана. Устал в пути? Ничего, остановлюсь в понравившемся овраге, разведу кроликов, наберусь сил и продолжу путь.

Другое дело, что такой подход Звягинцеву показался не самым умным, всё же есть другие пути решения проблемы. Если исключить электрички, остаются поезда.