Допрос безутешной вдовы

– Меню – дело поправимое, – успокоил ее я и, словно по «сотовому» приказу пославшей меня на голгофу Мураками, поднял руку.

– Ужинать будете? – насмешливо спросила Ирина.

– Да, я, знаете, голоден, – ответил я, принимая из рук немолодой официантки огромное ламинированное меню.

– А где же спутница ваша? – оставаясь холодной и колкой, поинтересовалась русская.

– Мураками-сан? – не отрывая глаз от меню, уточнил я.

– Пускай будет Мураками, – согласилась она.

– Мураками-сан в управлении, работает. А вы что заказали, если не секрет? – Я медленно поднял глаза на Ирину, но до лица они у меня не дошли, а застряли на приоткрытой расстегнутой черной блузкой впечатляющей ее груди.

– Филе-миньон с грибами и салат со шпинатом, – весело отчиталась она, перехватив мой заинтересованный взор.

– А пить что будете?

– Белое, – ответила она.

– К мясу полагается красное. – Мой взгляд наконец-то преодолел минную полосу на ее груди и добрался до глаз.

– Плевать мне на то, что к чему полагается! – заявила она, пальнув по мне огненным взором. – Вы-то, японцы, что, всегда что положено, то и делаете?

– Стараемся, по крайней мере, – сказал я скромно.

– А я с Сахалина, как вы уже наслышаны! – опять выстрелила она в меня. – У нас, на Сахалине, пыжся не пыжся, все равно будет одна большая лажа!

– Лужа? – Мне показалось, что она оговорилась.

– Лужа – это потом, когда облажаешься. А сначала – лажа! – просветила меня хорошо подкованная в социально-лингвистическом плане Катаяма.

Я заказал себе то же самое, только вместо белого вина попросил бокал пива, что вызвало у Ирины очередной приступ желчного сарказма:

– Вот все вы такие! Мужики японские!

– Какие «такие»?

– Копируете все у других, а сами за себя решить ничего не можете! Еще мужиками называетесь!

– То есть вы, Ирина, не допускаете, что я тоже могу любить говяжье филе и заедать его шпинатом в имбирном соусе?

– Да ешьте чего хотите! Я вам что, жена, что ли! – Она зло прищурилась и уставилась на меня.

– Кстати о жене! Вернее, о супружеском долге!… – Я предусмотрительно отключил сотовый перед входом в гостиницу и теперь мог вести беседу без опасений оказаться в двусмысленной ситуации. – Что слышно от вашего мужа, Ирина?

– Ничего не слышно! – огрызнулась она. – Почему мне должно быть от него что-нибудь слышно?

– Ну как же, муж все-таки…

– Муж, как же!… Две тонны груш!…

– Ирина, если завтра местонахождение Ато Катаямы не будет установлено, полиция Ниигаты официально объявит его в розыск, и тогда вас будут допрашивать уже не при хрустале с серебром и крахмальными скатертями.

– Пугаете? – язвительно поинтересовалась она.

– Предупреждаю. По-дружески, – улыбнулся я.

– В друзья напрашиваетесь?

– Нельзя?

– А зачем? – Она вдруг замерла, как кобра перед жалящим броском. – Зачем мне с вами дружить?

– Разговаривать легче, когда дружески к человеку относишься, – объяснил я свою коммуникативную позицию.

– А может, лучше сразу в койку? – Она сделала свой прыжок. – Чего нам с вами разговаривать! Мы с вами не дети – и так все понятно! У вас – палочка, у меня – дырочка, дважды два – четыре…

– Заманчиво, но нереально, – не без искреннего сожаления отреагировал я на ее пошлый змеиный наскок.

– Ага, с Мураками вашей вам, значит, приятнее? – задала она риторический вопрос.

– Ирина, скажите, пожалуйста, куда вы перевели сегодня деньги в банке «Мичиноку»? – Мне надоело пикироваться с этой тигрицей. – Куда и кому?

– Следили за мной? – Неожиданная смена темы застала ее врасплох, и ей, как я уже успел понять, опять требовалось несколько секунд, чтобы перегруппироваться.

– Ирина, вашего мужа нигде нет. – Я положил локти на стол и наклонился к ней. – Вы уезжаете из своего города за тысячу километров, переводите неизвестно куда огромные деньги, принадлежащие вашему мужу, и потом – этот мешок, который вы вчера сбросили в Японское море. Имея в виду все это, у нас есть самые веские основания контролировать ваши действия.

– А этот совок в банке, он тоже на вас работает? – Она бросила в меня презрительный взгляд.

– Какой совок? – До меня не сразу дошло, что она имеет в виду Ганина, который у меня с этим мерзким словом никогда не ассоциируется.

– Который сначала в банке около меня терся, а потом на конференции ошивался!

– А-а, этот!… Нет, не на нас, успокойтесь! Мы не имеем права по закону к сыскной работе привлекать граждан иностранных государств. Тем более россиянина.

– А чего же он тогда на конференции тусовался?

– А он филолог профессиональный, русский язык тут преподает. – Я восхитился ее блестящему умению не только моментально восстанавливать свои защитные ряды, но и самой переходить в контратаку при помощи незатейливых, но сжигающих драгоценное время вопросов.

Принесли ее заказ, и она принялась за филе, демонстрируя довольно сносное для сахалинской девицы владение ножом и вилкой.

– Как мясо? – поинтересовался я в предвкушении своей порции.

– Хорошее, – буркнула она. – Я люблю мясо с кровью…

– Ирина, скажите все-таки: где ваш муж?