Допрос Колчака. Стенограммы

По прибытии в Галифакс, нас встретил морской офицер — морской агент Миштовт, который заявил нам, что в Мон-Реале нас встретят представители морского министерства Соединенных Штатов, что нам предоставлен специальный вагон, что мы являемся гостями американской нации, и чтобы мы не беспокоилась ни о помещении, ни о средствах передвижения, так как все это берет на себя американское правительство. Таким образом мы прибыли в Мон-Реаль, где нам был подан вагон. Туда же прибыли представители морского министерства Штатов — два офицера, которые были прикомандированы к моей миссии и которые были раньше в России (один из них Мак-Кормик, пробывший в Петрограде 4–5 лет, хорошо говорил по-русски). Таким образом с полным комфортом мы прибыла в Нью-Йорк и Вашингтон. По прибытии в Вашингтон, я сделал прежде всего визит нашему послу Бахметьеву и морскому министру, его помощнику, [96] министру иностранных дел, военному министру, словом, всем тем лицам, с которыми мне потом приходилось сталкиваться.

После обмена визитами в первые же дни официальных приемов я выяснил, что план относительно наступления американского Флота в Средиземное море был оставлен. Его выполнение было невозможно в виду того, что шла перевозка американских войск на Французский фронт, и производить новую экспедицию на Турцию, Дарданеллы, было бы совершенно невозможно, хотя военные круги и говорили, что это имело бы большое значение, так как захват Константинополя и вывод Турции из состава коалиции послужил бы началом конца всей войны. Тем не менее, выполнить этого было нельзя, так как весь транспорт был занят перевозкой войск на Французский фронт.

Алексеевский. Думали ли вы лично, что форсирование Дарданелл американским десантом может дать успех, принимая во внимание неуспех предыдущих англо-французских попыток?

Колчак. Да, я считал это возможным.

Алексеевский. Состояние американской армии, как экспедиционного корпуса, давало ли надежду?

Колчак. Конечно, американская армия не была в состоянии выполнять блестяще эту задачу, но принималось во внимание то положение, что в этот момент Турция находилась в полном истощении. Американцы базировались главным образом на том, что Турция не окажет им сопротивления, а даже пойдет навстречу. Как бы то ни было, этот вопрос был решен отрицательно, и мне оставалось выполнить только мою миссию, т. е. передать те сведения чисто технического характера, которые интересовали американцев. Так же, как в Англии, я пользовался здесь полнейшим вниманием со стороны американских, главным образом морских, властей. После того как выяснилось, какую работу мне надо выполнять и как использовать привезенные со мною материалы, мне было предложено вместе с моей миссией поехать в Нью-Йорк, — к северу от Нью-Йорка, в известное место для летних купаний, недалеко от которого находится морская академия. Было условлено с министром, что мы отправимся в Нью-Йорк вместе с прикомандированными офицерами, где разберем все материалы, где нам будет указано, что интересует морское ведомство Штатов. Мы уехали в Нью-Йорк в там занимались недели две-три.

За все это время в Нью-Йорке я ни о кем не виделся, так как с утра до вечера мы все время проводили в академии и занимались [97] своей работой. Мне было поручено охватить на некоторые вопросы чисто технического порядка, и я занимался этим делом. Когда я закончил работу, я получил приглашение от морского министра познакомиться с американским Флотом и непосредственно участвовать в маневрах этого Флота в Атлантическом океане. Я, конечно, принял это приглашение вместе с офицерами. За нами пришел миноносец, и мы на этом миноносце прибыли на Флот, стоявший в [пропущено слово]. Около 12 дней я плавал на Флагманском корабле американского Флота «Пенсильвания», участвуя в его маневрах. Американцы были чрезвычайно любезны не только в смысле внешней стороны, но и в смысле ознакомления меня с организацией маневрирования Флота, управления им и т. д. Я привез оттуда чрезвычайно ценные материалы, которые теперь, конечно, имеют для нас только академическое значение.