Допустимая погрешность

Следующие подозреваемые: Майя Александровна и Инна Денисенко. Первой уж совсем незачем убивать мужа своей подруги. Представить, что у нее с ним были интимные отношения, невозможно. Как сказал Ратушинский, его супруга – женщина с принципами. Ей незачем убивать Денисенко. А если на убийство решилась сама Инна? И вся сцена горя была хорошо разыгранным спектаклем? Но почему она захотела избавиться от мужа? Может, узнала, что он украл документы, и решила его наказать? Господи, какая глупость! Тогда почему? Хотя у женщины может быть тысяча причин, чтобы ненавидеть мужчину, живущего рядом с ней. Иногда это бывают чисто субъективные причины, о которых другие никогда не догадаются. А если Денисенко пригласил Юлию на ток-шоу не просто так? Возможно, она сама напросилась. Сама решила принять участие в этой программе. У нее убойные «аргументы», и режиссер, как всякий творческий человек, мог оказаться натурой увлекающейся. Тогда понятна обида Инны, которая лет на пятнадцать старше соперницы. Но тогда почему она не отравила Юлию, а расправилась с мужем? Или хотела покончить с собой? Нет, не получается.

Тогда зачем отдала бокал с ядом мужу? Если она знала об отраве, значит, сама ее и положила. А если не знала, то убийца – другой человек.

Кажется, все шестеро могли иметь какие-то причины для убийства. Но убийца был один. Или не один? В «Восточном экспрессе» Агаты Кристи было гораздо проще. Там все двенадцать подозреваемых оказались убийцами. Все. Может, и здесь такой же случай? Собралась группа людей и решила убить несчастного режиссера, который приехал позже других. И кухарку втянули в свой заговор. Она специально разбила блюдо, чтобы все бросились на кухню, а убийца успел бы положить в коньяк яд…

Нет. Убийца не настолько глуп, чтобы доверять свою тайну кухарке. Нет, не подходит. Но тогда кто и почему задумал убить Денисенко? Или все-таки не Денисенко? Нужно встретиться с Инной и расспросить ее обо всем. Он посмотрел на часы. До встречи на даче еще около двух часов. Может, стоит рискнуть?

Дронго быстро оделся, побрился и, вызвав машину, поехал к дому, где жили супруги Денисенко. На лестничной клетке уже толпились люди. Он с трудом протиснулся в квартиру.

Инна в черном платье сидела в углу комнаты в окружении подруг и родственников.

– Примите мои искренние соболезнования, – сказал Дронго, обращаясь к ней. – И извините, если я вас потревожил.

Она подняла на него глаза. Нет. Если он что-то понимает в своем деле, то она не могла быть убийцей! Никак не могла. Но поговорить с ней нужно. Хотя сейчас не время и не место.

– Извините, – снова сказал он, – вы меня помните? Мы встречались с вами в доме Бориса Алексеевича.

– Помню, – сказала она своим низким голосом. – Вы, кажется, частный эксперт. Забыла, как вас зовут.

– Дронго, – представился он, – меня обычно называют Дронго.

– Да, – вспомнила она, – действительно, вы – господин Дронго. Что вам нужно?

Из соседних комнат доносился шум и разговоры людей. Везде курили, и дым заполнил все пространство.

– Я хотел бы с вами поговорить. Это очень срочно и важно.

– Хорошо, – она поднялась. Они вместе вышли в коридор.

Дронго с трудом протискивался сквозь толпу. В трехкомнатной квартире собралось человек сорок или пятьдесят. Хозяйка пригласила его в небольшую комнату, расположенную рядом с входом. Здесь были сложены одежда и сумки и сидели несколько молодых людей. Увидев вошедших, они поднялись.

– Выйдите, пожалуйста, ребята, – попросила Инна, – нам нужно поговорить.

Дронго заметил, что, несмотря на свое горе, она все-таки уложила волосы и подвела глаза. Она относилась к той категории женщин, которые следят за собой в любых обстоятельствах. Сев на диван, Инна указала Дронго на свободный стул. Он сел рядом, почти напротив нее, так, что колени их едва не касались.

– Майя говорила, что вы хороший эксперт, – ровным голосом произнесла Инна.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Я хотел задать вам несколько вопросов. Я понимаю, что сейчас не время, но вы можете мне помочь найти убийцу.

– Вы думаете, что убийца был среди нас? – сразу спросила она.

– Пока не знаю.

– А я знаю, – неожиданно сказала она. – Его убили из-за меня. Это я должна была умереть. А он взял мой коньяк и выпил.

– Почему вы? Кто хотел вашей смерти?

– Откуда мне знать. Наверное, кто-то хотел…

– Вы знали журналиста Лисичкина?

– Конечно, знала, – кивнула она равнодушно. – Он тоже погиб. Говорят, что профессия журналиста самая опасная.

– Он бывал у вас дома?

– Нет, кажется, не приходил. Я видела его несколько раз на телевидении. А почему он вас интересует? Из-за пропавших документов Ратушинского, – вспомнила она и посмотрела на Дронго более строго. – Думаете, это Миша взял документы Бориса Алексеевича?

– Нет, не думаю. А Ратушинский знал, что вы знакомы с Лисичкиным?

– Конечно, знал. Мы этого никогда не скрывали. Но документы мы не брали. Ни я, ни Михаил, – добавила она, глядя Дронго прямо в глаза.

– Ваш муж готовил репортаж о поставках оружия через Украину?