Допустимая погрешность некромантии (СИ)

Некромант вдруг встал и шагнул ко мне. Я тоже нервно вскочила и спонтанно вскинула ладонь, как если бы останавливала его от сокращения дистанции. А он как будто и не собирался делать последний шаг.

— Твой любимый в том мире не целовал тебя? Я правильно понял, что у вас никаких подобных отношений и не было?

— Правильно, — буркнула я. О Дмитрии Александровиче вспоминать уж совсем не хотелось, чтобы не накрыло тоской окончательно.

— Нет-нет, не отводи взгляда, — он протянул руку и поддел двумя пальцами мой подбородок. — Если уж смущаешься, то я хочу это видеть.

После таких слов совсем не смутиться не получилось бы. Но я заставила себя смотреть прямо ему в глаза. И никак не могла понять, что же приводит его в такое довольство:

— Замечательно. Получается, что я стал первым, кто вообще тебя поцеловал? В том самом облике, который тебе так не нравился.

На это я уже могла возразить, даже улыбка проскочила:

— Далеко не первый, господин Шакка! Я вам больше скажу — до встречи с Дмитрием Александровичем я с мужчинами не только целовалась!

— Серьезно? — кажется, он на самом деле удивился. — И никому из них супругой не была?

— Никому!

— Потрясающе, — сказал это с почти настоящим весельем.

Уж не знаю, что его потрясало, но меня просто изнутри разорвало бы, не добавь я:

— По взаимному согласию и к взаимному удовольствию! А если бы меня кто-то из них попытался изнасиловать, то я была бы не я, если бы он после этого остался на свободе, живой и здоровый. Понимаю, что сейчас совсем другой расклад, но вы на всякий случай запомните.

Теперь он тихо усмехнулся:

— Я на память вообще не жалуюсь, потому запомню. Но вряд ли эта информация хоть как-то касается меня.

Поморщилась устало. Он прав, что тут скажешь? Может меня даже на лоскуты порезать — и ничего ему не будет. С другой стороны, почему он задает странные вопросы, а не швыряет меня на кровать? Если бы только изнасилование было его целью, то я бы сейчас уже кричала от боли и отвращения. Но он продолжает расспрашивать. Похоже, не преувеличивал, когда говорил про исследовательский интерес.

— На меня смотри, Ольга, — вот если бы не такие холодные распоряжения, то я бы вообще расслабилась. — Я предлагаю тебе еще одну сделку. На сегодняшнюю ночь.

Я заинтересовалась:

— Сделку?

— Да. Ты не испытываешь ко мне желания. Или испытываешь, но твоя гордость пострадает, если я об этом узнаю. И потому сегодня я предлагаю не заниматься любовью.

— Согласна!

От моей эмоциональной реакции он не сдержал усмешки.

— При условии, что ты будешь делать то, что скажу. Без споров.

— А что вы скажете? Потому что и без этого можно много чего…

— Кажется, ты не поняла главное условие сделки.

Да, точно, спорить нельзя. И все же я бы не хотела спать с ним — вот прямо сейчас уж точно. Потому обреченно кивнула. И тут же пожалела о своем согласии:

— Сними платье. Сорочку можешь оставить.

Ну, может быть, и не самый худший исход. Однако это платье не так-то просто снять без помощи Марушки. Хоть я и выбрала самое простое, но пришлось помучиться с застежками сзади. Потом ухватила за длинный подол и стянула через голову. Неловко поправила шелковую сорочку. Она была короткой, но непрозрачной. С нижним бельем у них тут вообще была полная беда — никаких бюстгальтеров. В моем гардеробе нашлась пара ужасных панталон, но под тонким бархатом они уж слишком выделялись. И потому единственной одеждой на мне оставалась эта короткая тряпица. И хоть в комнате не было прохладно, я поежилась.

— Нет. Руки убери и выпрямись.

Пришлось подчиниться. Пусть разглядывает — мне же не жалко. Успокаивала себя тем, что на пляже девушки ходят намного более раздетыми. Но господин Шакка не только разглядывал. Я едва не отшатнулась, когда он провел пальцами по плечу, вдоль руки до запястья, потом перескочил на живот и там остановился. Посмотрел в глаза, чуть прищурился — он оценивал мою реакцию! И именно поэтому я решила никак не реагировать. Возможно, он понял и это. Не отводя взгляда от моего лица повел рукой вниз, и, лишь слегка коснувшись внутренней стороны бедра, снова вернул на живот. Я затаила дыхание.