Допустимые потери

— Может быть, в свое время, — сказал Фитцджеральд. — Предварительно надо очистить палубу, выразить соболезнование. — У него был долгий роман с одной из кухарочек. Она была предана ему до назойливости, и Деймон предполагал, что она — одна из тех палуб, которые необходимо очистить.

— В церковь спешить не стоит, — сказал Фитцджеральд, — В конце концов я сделаю из Антуанетты честнейшую женщину.

— Ну, ты и дерьмо, — с горечью сказал Деймон.

— Я первый это отметил, — ответил Фитцджеральд, — но не хотел бы, чтобы меня цитировали. Куда, к черту, провалился мой стакан?

— Ты кинул его в камин.

— О, потерянный и горестно оплаканный призрак бутылки с шотландским виски. Цитата из Томаса Вулфа, знаменитого американского писателя. Это глыба, это створка еще неоткрытых дверей. Он больше, чем знаменитый автор. Господи, так ничего и не могу забыть. Какая тяжесть. Я не могу забыть и тебя, дорогой мой друг.

— Благодарю, — Деймон встал, — Я иду укладываться и съезжаю отсюда.

Фитцджеральд простер руку, останавливая его.

— Ты не можешь этого сделать. Это должен сделать я.

— Я не желаю жить в борделе, — сказал Деймон. — Особенно после того, как мне стало ясно, что означает красный свет в окне.

— Один из нас должен остаться, — сказал Фитцджеральд. — Аренда в силе еще на год.

Деймон помедлил. Он не мог платить за другое жилье и в то же время выплачивать половину арендной платы за эту квартиру.

— У меня есть пред… предложение, — сказал Фитцджеральд. — Давай потянем жребий. Проигравший остается и платит все целиком.

Деймон вздохнул.

— О’кей!

— У тебя есть монетка? — спросил Фитцджеральд. — Моя мелочь валяется на столе в комнате, а мне нестерпима мысль, что я хоть на минуту оставлю тебя в одиночестве, дорогой мой друг.

— Поэтому просто заткнись, Морис, — сказал Деймон, вытаскивая из кармана монетку. Это был четвертак. — И если ты еще раз назовешь меня дорогим другом, я сверну тебе челюсть. Кидаю. Выбирай.

— Решка.

Деймон кинул монетку, поймал ее на лету и долгие десять секунд не открывал ладонь. Потом открыл. Фитцджеральд нагнулся посмотреть. Он перевел дыхание, со свистом выпустив воздух сквозь зубы.

— Орел. Я проиграл. Остаюсь, — сказал он. — Игра судьбы. Допустимые потери, как деликатно выражаются военные, планируя схему очередного наступления, которое обойдется всего лишь в восемнадцать тысяч жизней. Приношу свои извинения, Роджер.

Деймон швырнул монету в Фитцджеральда, который не сделал попытки увернуться, и монета, прежде чем упасть на пол, попала ему в лоб.

Затем Деймон пошел складывать вещи. Это не заняло много времени, и когда он выходил из комнаты, то услышал, как Фитцджеральд напевает в ванной, готовясь к вечернему спектаклю.

Антуанетта наговорила сорок бочек вранья, подумал Деймон, сдвигаясь со своим стаканом к концу стойки, потому что рядом с ним появилась группа мужчин, которые громко спорили о каком-то телевизионном шоу, — один из них был представителем спонсора, другой администратором, да и все остальные были тем или иным образом связаны с программой.

Сорок бочек вранья, подумал Деймон. Есть ли коралловые атоллы в Ирландском море? Он никогда больше не видел Антуанетту, рана давно затянулась, и их двойное предательство дало ему возможность жениться на Шейле, благословенной женщине, любовнице, надежном товарище вот уже много лет. Фитцджеральд сослужил ому хорошую службу, хотя ни он, ни Деймон тогда об этом не подозревали. Перед прощальным вечером, который давали Фитцджеральд и Антуанетта (он был приглашен на него и не пошел), пришло письмо от Фитцджеральда, в котором его бывший друг писал:

«Прости меня. Я люблю тебя как брата, а я не из тех, кто бросается такими словами. Но братья обречены вставать на пути друг у друга. Вспомним Каина. Будь счастлив. И я надеюсь, что когда мы встретимся в следующий раз, то сможем обняться».

Вот сегодня и настал этот следующий раз, и если бы Деймон принимал такие жесты между мужчинами, он мог бы и обнять своего старого, предавшего его друга. Когда Морис придет к ним на обед, он напомнит ему о письме и обнимет его.

Наконец виски стало оказывать свое действие, мир начал расплываться, и почему-то он попытался вспомнить начальные строчки «Плавания в Византию», но запнулся на первых же словах, окончательно смешался, вспоминая последующие строки, и глупо хихикнул, когда, сохраняя достоинство, сказал бармену: «Счет, пожалуйста».

Находясь под впечатлением встречи с Фитцджеральдом, он оставил в баре автоответчик. В тот момент он не думал ни о лейтенанте Шултере, ни о Заловски.

Ему так и не представилась возможность обнять Фитцджеральда. Открыв следующим утром «Нью-Йорк таймс», он увидел на первой полосе портрет Мориса Фитцджеральда и под ним строки: «Морис Фитцджеральд, известный актер, карьера которого длилась более сорока лет, сначала на американской, а затем на английской сцене, стал жертвой сердечного приступа и скончался в ресторане, где у него был ленч с театральным продюсером мистером Натаном Брауном. Скорая помощь доставила его в больницу Леннокс Хилл, но но прибытии была констатирована смерть».