Дора Брюдер

Передо мной несколько фотографий той поры. Вот самая старая - в день их свадьбы. Они сидят, положив локти на круглый столик. Она окутана белой фатой, которая вроде бы завязана узлом у левой щеки и ниспадает до земли. Он в темном костюме, . в белом галстуке-бабочке. А вот их снимок с дочерью Дорой. Они сидят, Дора стоит между ними - ей года два, не больше. Вот фотография Доры: ее сняли, очевидно, по случаю вручения школьных наград. Здесь ей лег двенадцать, она в белом платьице и белых носочках. В правой руке держит книгу. На голове у нее маленькая корона или, скорее, веночек из белых цветов. Левая рука лежит на ребре большого белого куба с геометрическим орнаментом из черных линий; видимо, этот куб поставлен специально для декорации. Вот еще снимок, сделанный там же и в ту же пору, может быть, даже в тот же день: нетрудно узнать плиточный пол и белый куб с геометрическим орнаментом, на котором сидит Сесиль Брюдер. Слева от нее стоит Дора в платье с воротничком, левая рука ее согнута и приподнята, очевидно, она собралась положить ее на плечо матери. Еще фотография Доры с матерью - Доре тоже лет двенадцать, волосы короче, чем на предыдущем снимке. Они стоят у старой стены - но, наверно, это тоже декорация фотографа. Обе в черных платьях с белыми воротничками. Дора чуть впереди матери, справа. Вот овальная фотокарточка, здесь Дора постарше - лет тринадцать-четырнадцать, и волосы длиннее; на этом снимке они стоят все трое, будто построившись в затылок, только лица повернуты к объективу. Дора и ее мать в белых блузках, Эрнест Брюдер в пиджаке и галстуке. Вот Сесиль Брюдер снята, вероятно, на фоне загородного домика. На первом плане слева стена, густо увитая плющом. Три цементные ступеньки, Сесиль сидит на нижней. Она в светлом летнем платье. На заднем плане детская фигурка со спины, голые ручки и ножки, черное трико или купальник. Не Дора ли это? За деревянной оградой виден фасад еще одного домика - крыльцо и окошко над ним. Где бы это могло быть?

Вот более ранняя фотография Доры, лет в девять-десять. Я бы сказал, что она стоит на крыше, точнехонько в луче света, а вокруг - тень. Она в халатике, в белых носочках, подбоченилась левой рукой, а правую ногу поставила на бетонную закраину, кажется, большой клетки или вольера, но в тени не видно, что там за животные или птицы. Тени и пятна света - это летний день.

Было еще много летних дней в квартале Клиньянкур. Родители водили Дору в кино, на бульвар Орнано, 43. Недалеко, только улицу перейти. Или, может быть, она ходила туда одна? Родственница говорила, что с малых лет Дора была строптивой, самостоятельной, гуляла, где ей вздумается. В гостиничном номере было тесновато для троих.

Малышкой она, должно быть, играла в сквере Клиньянкур. Иногда квартал напоминал деревенскую улицу. Вечерами соседи выносили стулья на тротуар, сидели и болтали. Вместе шли выпить лимонаду на террасе кафе. Иногда мимо проходили то ли пастухи, то ли торговцы с ярмарки, с козочками, предлагали молоко, большой стакан за десять су. Выпьешь - и вокруг рта белые усы от пены.

У заставы Клиньянкур стоял домик со шлагбаумом, здесь брали пошлину за въезд. А левее, между жилыми кварталами бульвара Нея и Блошиным рынком, раскинулся целый городок из лачуг, сараев, низеньких домишек под акациями все их потом снесли. Этот пустырь поразил меня лет в четырнадцать. Мне кажется теперь, что я узнал его на двух-трех снимках, сделанных зимой: что-то вроде эспланады, видно, как по ней проезжает автобус. Стоит грузовик, кажется, будто он застрял здесь навсегда. Снежное поле, на его краю кого-то ждут фургончик и черная лошадь. А вдалеке, будто окутанные туманом, высятся дома.

Я помню, что эту пустоту ощутил тогда впервые - пустоту от того, что все разрушено, снесено, стерто с лица земли. Я еще не знал о существовании Доры Брюдер. Может быть - я даже уверен, - она гуляла там, на этой окраине, которая напоминает мне о тайных любовных свиданиях, о немудреных и навсегда потерянных радостях. Здесь еще веяло деревней, улицы назывались Колодезная аллея, аллея Метро, Тополиная аллея, Собачий тупик.

9 мая 1940-го, в четырнадцать лет, Дору Брюдер отдали в интернат "Святое Сердце Марии", церковное благотворительное учреждение под руководством сестер-монахинь Христианской миссии Милосердия, на улице Пикпюс, 60 - 62, в XII округе.

В архиве интерната записано следующее:

"Фамилия, имя: Брюдер, Дора.

Дата и место рождения: 25 февраля 1926, Париж, XII округ, от отца Эрнеста и матери Сесиль Бюрдеи.

Семейное положение: законный ребенок.

Дата и условия зачисления: 9 мая 1940.

Полный пансион.

Дата и причина отчисления:

14 декабря 1941. Вследствие самовольного ухода".

Что заставило родителей отдать ее в этот интернат? Наверно, им все труднее было жить втроем в гостиничном номере на бульваре Орнано. Еще мне думается, не грозило ли Эрнесту и Сесиль Брюдер интернирование как "выходцам из рейха" и "экс-австрийцам"? Австрия с 1938 года перестала существовать и была теперь частью "рейха".