Дорасти до неба (СИ)

На работе было… странно. Народ шушукался меж собой, на меня поглядывал искоса и осторожно. Неизвестно, что там рассказали очевидцы, но я сейчас явно виделась людям какой-нибудь бабой Ягой. Перед дверью бухгалтерии я притормозила. Там, внутри, парочка присутствовавших на суде коллег активно рассказывала остальным подробности вчерашнего скандального происшествия. Но стоило мне открыть дверь, как все тут же замолчали и уставились на меня, как на живого динозавра, этакую мини-Годзиллу. От бухгалтерш, даже от Натальи Федоровны, самой здравомыслящей и мозговитой, явственно неслась дикая смесь страха, почтительности и любопытства. Действительно, не стоит мне здесь работать, не будет нормальных отношений с людьми. Сама же первая взвою от роли уродца из кунсткамеры. Так что я переоделась, кинула сумку на стул и отправилась в отдел кадров подавать заявление.

В кадрах было все то же самое. Кадровичка, обычно весьма хабалистая тетка, была со мной исключительно вежлива и предупредительна. А меня это коробило, потому что за этой маской явственно угадывалось другое. Что-то вроде "Сгинь, пропади" или "Чтоб глаза мои тебя больше не видели". Но, тем не менее, заявление она приняла, в положенных местах зарегистрировала и пригласила на завтра — расписаться в приказе.

Пока я ходила и занималась делами, появился начальничек. Он обернулся на звук открывающейся двери, увидел меня, и морда его, и без того кривая, еще больше перекосилась, искаженная страхом. Если честно, было у меня искушение пугануть мужика, но я его поборола. Магия, конечно, рассеивается со временем. Но кто знает, сколько времени пройдет, пока его отпустит! Так что я вежливо поздоровалась, прошла на свое место и погрузилась в работу.

Чаепитий сегодня на случилось. Видимо, тема для обсуждений была одна — я, страшная ведьма. Но обсуждать меня при мне было… некрасиво, да и страшновато, наверное, так что день проходил в строгой деловой обстановке. В столовке тетки на раздаче поспешили обслужить меня по первому классу — в их понимании, конечно. А вот за столом пришлось сидеть в одиночку, хотя столовка была битком набита народом. Я ковыряла алюминиевой вилкой (столовские извинились, что других нет) тощую котлету и пыталась понять: нравится мне весь этот цирк вокруг меня или нет. И что с этим делать. Как-то сразу стало понятным, почему во всех сказках ведьмы уходили жить далеко в лес: люди их попросту боялись и не мытьем, так катаньем выживали из деревень. Но и без них обойтись тоже не могли: как какая беда случится, занемог кто или со скотиной худо, так к ведьме бежали, земно кланялись: помоги, мол. А потом в спину плевали, да за глаза костерили. Хорошо у Мирланды: в том мире маги — уважаемые люди. Хотя, может, дело в том, что там их просто много и они образовали своего рода класс? Ну, есть же пролетарии, капиталисты, а у них есть еще и маги. Они стали не экзотикой, а неотъемлемой частью повседневной жизни. А здесь, у нас… одна я, да вот еще Саныч начал пробиваться. Как есть, ведьма. И еще колдун к ней в придачу.

Когда я вернулась с обеда, то оказалось, что у меня на телефоне с десяток неотвеченных вызовов. Ну да, я обычно телефон с собой в столовку не беру, чтобы аппетит не портить. Ну кому будет приятно, если его на самой середине обеда начнут отрывать какими-нибудь глупыми звонками. И ладно бы звонили по делу, так нет же: большинство звонков — это банки навяливают лошаристым гражданам нафиг никому не нужные кредиты. И стоит из-за такой вот фигни отрываться от еды? Нынче же кто-то незнакомый прямо-таки жаждал со мной пообщаться. Ну и что, мне все бросать и бежать разговаривать? У меня обед, кому сильно нужно — перезвонят. И только я так подумала, как снова звонок, тот же номер. Ну, раз человеку я так сильно нужна, то надо уже ответить.

Голос в трубке был слабый, прерывающийся тяжелой одышкой, словно звонивший был тяжело болен, но при этом смутно знакомый.

— Добрый день, Таисия Ефимовна, — прошелестел голос. — Это Бельков Сергей Афанасьевич. Судья.

Ого! Неужто его все настолько достало?

— Поймите меня правильно, я вчера не мог отказать господину Райхерту в его просьбе. О-о-ох!

Хоть, говорят, это и неправильно, но моральное удовлетворение от этого звонка я уже получила.

— Я полностью… о-ох… осознаю, что был неправ, вынося решение по вашему делу в пользу истца.

— Хорошо, что вы это осознали, — констатировала я, не испытывая ни малейшего сожаления по поводу страданий судьи.

— Я… о-о-ох…

Судья прервался, а в трубке послышались тяжелые вздохи, стоны и бульканье. Это продолжалось секунд пятнадцать, и я успела заскучать, но звонок не прерывала: интересно же, ради чего господин Бельков решил признаться в своей сволочной натуре.

— Простите, Таисия Ефимовна, я неважно себя чувствую.